Владимир Цимбалистов
Зайка
Эти стройные, точеные девичьи ножки с тонкими, даже немного сухими лодыжками, и узкими коленками не заметить в ночном клубе было совершенно невозможно. Стоило ей лишь скакнуть на танцполе и слегка согнуть ноги, как солнышки её колен вспыхивали у лиц коротконогих товарок. «Коротконогость – вечная драма», – мелькнуло в башке. – «Или личная?».
И если у всех длинноногих красоток «ноги от зубов», то у этой, похоже, они росли от ушей. Да-да! От милых пушистых заячьих ушек, мотавшихся над головой в ритме танца.
– Зоя, – представилась она решившему изучить поближе такое чудо природы Александру, и слегка качнула в его сторону антеннами ушей.
– Зая? – переспросил он, сделав вид, что не расслышал имени в грохоте музыки.
– Да нет же – Зоя! – отцепила от головы заячьи уши, оказавшиеся всего лишь ободком для волос, тряхнула блондинистой гривой и кокетливо добавила: – Хотя мои близкие – мама и папа – зовут меня порой зайкой.
Зоя оказалась весёлой и лёгкой в общении: отзывалась заливистым смехом на Санины шутки, чудила сама, без устали танцевала. Легко пила всё, что им приносили из бара, и даже нюхнула в туалете запрещенный порошок, купленный Александром по случаю знакомства.
Тут же, в тесной туалетной кабинке, их накрыло большое и светлое чувство, и она отдалась ему со всем неистовством, на какое способен обдолбившийся человек.
Своротив в порыве страсти унитазный бачок, мокрые и блаженные, они бежали от фонтанирующего фаянса.
Боясь упустить мимолётное счастье, Зоя поволокла Сашу в свою однокомнатную светёлку, где они накинулись друг на друга с новой силой. Лишь к обеду их перестало вставлять и колбасить. Обессилив от самозабвенной удовлетворённости, они забылись в восторженной неге.
Роман Зои и Александра стремительно развивался. Теперь они встречались каждый день, упиваясь друг другом. Зоя казалась большим ребенком и восторженный Александр задаривал любимую сладостями и игрушками. Тащил, обыгрывая в тысячный раз Зоя-зая-зайка-зайчонок, в основном зайцев. Себе Саша казался очень оригинальным. Постепенно зайцы заполонили весь дом. Они были всюду. Из каждого угла Зоиной квартиры за Александром следили стеклянные, пластмассовые, глиняные, бумажные, железные, гипсовые, фарфоровые заячьи глаза.
Некоторые игрушки милой не нравились и она, капризничая, попинывала нелюбимых, задвигала куда подальше: под кровать, на шкаф, в кладовку. А кому могла и просто лапы-уши оторвать.
В защиту постылых Александр даже оду сочинил:
«В дождь остался на скамейке
Нелюбимый и чужой
В черной парковой аллейке
Заяц с рваною душой».
Апофеозом зайчизма стал маленький живой кролик, подаренный Зое на годовщину их встречи. Вислоухий белоснежный дрожащий комочек с голубыми глазами растрогал любимую, и она взяла его на ночь в кровать.
– Он такой манюсенький. И одинокий. Ему страшно без мамы.
– Ага, и без папы.
– Вы мужики все чурбаны бездушные. Ты ночью уснёшь, Саша, и раздавишь его во сне – не почувствуешь. Иди на кушетку.
Впервые за год милые легли порознь. Сон не шел ни к нему, ни к ней. Александр маялся всю ночь на жесткой, продавленной кушетке и только к утру забылся, нащупав телом более или менее удобные для сна ложбинки.
Она же ночь на пролёт подкидывалась в тревоге за зайчика.
Ночью кролик нагадил на кровати. Выдал на белоснежные простыни россыпь черных твёрдых катышков.
– Ах, словно нитку жемчуга разметало, – всплеснула восторженно руками она.
– И откуда в нём столько говнища, – насупился Александр, разглядывая «жемчуг».
За ночь зайка как-то округлился, пополнел. А, может, просто перестал дрожать от страха и съёживаться.
– Растёт не по дням, а по часам. Вот что значит правильный уход за малышом, – заявила она, намекая на недюжиный материнский талант.
– Жрать ему меньше давай – он же карликовой породы, больше ладони не вырастет, – посоветовал Саша.
Но с карликовостью зайчика вышла, по всей видимости, неувязочка. Косой ел с аппетитом всё, что давали, и заметно прибавлял и в весе, и в росте. Жить в корзинке и в клетке он отказывался напрочь. Жрал, спал и гадил на кровати. Через пару недель он догнал размером кота и выжил того из квартиры. А уже через месяц вымахал со сторожевую собаку. Стал покусывать исподтишка Зою и даже попытался куснуть Александра, но тут же получил ботинком по морде.
– Да, брат, что-то с тобой не так, – сопел от напряжения Саня, пытаясь за уши приподнять и поближе рассмотреть тяжелющего зайца. Тот яростно сопротивлялся: вырывался, скакал по паркету и норовил задними лапами с кинжальными когтями ударить Сашу в живот.