Артем смутился, видимо вспомнил что-то свое. После чего сказал:
- Зайка, конечно, видная женщина, но ей уже сорок.
Я слушал сплетни с интересом, ведь моя работа состояла не только в охране, но и в предотвращении утечки секретов. Разработки лаборатории на черном рынке стоили бешеных денег. Заведующая - единственная, кто мог официально вынести результаты исследований. Правда, при этом ее охраняли и сопровождали. Но ухитриться сделать копию за пределами этого здания при ее возможностях не так уж и трудно. А вот за то, чтобы это не случилось, отвечали другие люди.
- Что-то долго наша Зайка токсикозит, - произнес Семенов, усердно поглощающий салат оливье. Все с уважением посмотрели на Николая, он сегодня явный претендент на победу по количеству съеденного.
- Пойду и я попудрю носик, - сказала Даша, с грустью покосившись на очередной танец с участием Маши и Игоря.
Но не прошло и двух минут, Дарья вернулась и, обращаясь ко мне, начала громко и бессвязно лепетать:
- Там, там, такое... там...
- Дарья Александровна, что случилось? Прервал я девушку.
- Там, в женском туалете... Зайка лежит и... не дышит.
Последнее слово девушка чуть ли не выкрикнула. Все присутствующие одновременно повернулись к нам.
Оба туалета, мужской и женский, находились в коридоре, который вел к выходу из здания, где сидел охранник. Сегодня дежурил мой тезка сержант Александр Жук, которого все, кроме как Жуком не называли. Но до него я не добежал, сразу открыл дверь женского туалета. В глаза бросилось неплотно прикрытое окно, в которое не смог бы никто забраться по причине толстых решеток снаружи. А вот что-то передать через него было вполне возможно. Зайка лежала на кафельном полу у раковины, раскинув руки, вода из крана тонкой струйкой лилась на керамическую поверхность и подмывала остатки последней трапезы заведующей. Видимо, женщину вырвало съеденным десертом. Я заметил половинку красной засахаренной вишенки на краю раковины. Перекрыв воду, наклонился над телом. Пульса у лежащей не было, посиневшие губы и бледное лицо - все говорило о том, что заведующая лаборатории мертва.
- А ну назад! - гаркнул я, покосившись на столпившихся у входа сотрудников.
- Сан Саныч, - вперед вышел Николай Семенов. Главный лаборант кивнул на тело, - у Зайки было слабое сердце, но отравления я бы тоже не исключал. Очень характерные симптомы. Тошнота, рвота, посиневшие губы.
- Вскрытие покажет, а мне сейчас нужно срочно позвонить.
- Вскрытие покажет остановку сердца, а вот препарат, вызвавший смерть, может к этому времени полностью расщепиться в организме на безобидные составляющие.
- Это что за препарат?
- Вы, наверное, в курсе, наша лаборатория сейчас работает над усовершенствованием несимметричного диметилгидразина.
- Можно без ваших этих словечек, док? Объясните, пожалуйста, как учитель третьекласснику на уроке зоологии.
- Хорошо, это вещество еще называют гептилом. Очень токсичное, применяется в ракетном топливе. В нашей лаборатории на основе гептила было выведено другое вещество без цвета и характерного для аминов запаха, легко распадающееся в кислотной и щелочной среде. А вот в нейтральной вещество очень устойчиво и, возможно, может храниться долгие годы. У него даже официального названия пока нет, мы его еще изучаем. Неофициально назвали ультрагептил. Действие на организм человека, конечно, никто не изучал, но мыши дохнут за десять минут при дозе в сотую часть микрограмма. И что самое интересное, после смерти остатки вещества или его компонентов в теле обнаруживаются не позднее, чем через час.
- То есть, если мы сейчас не сделаем вскрытие, то не сможем с уверенностью определить причину смерти?
- Совершенно верно. Но, я бы даже вскрытие не делал. Достаточно провести исследование остатков пищи на раковине. Они смешались с желудочным соком и слюной, но прошло недостаточно времени для полного распада.
- Хорошо, наша лаборатория сможет сделать такой анализ?
- Конечно. Но есть одна проблема. Лаборатория опечатана.
- Это не проблема. Я открою лабораторию под мою ответственность. Берите пробы на анализ. Не только тут, но и со стола. Желательно, со всех блюд, но пока ограничьтесь тарелкой Анны Васильевны, всех десертов, соком, а также банкой с солеными огурцами. Я заметил, она их тоже ела. А мне нужно срочно позвонить.
Я вышел в коридор, на ходу доставая мобильник и направляясь к посту охраны.
- Георгий Дмитриевич, у нас ЧП. Анна Васильевна мертва. Лежит в женском туалете. Смерть наступила недавно, я ее видел живой минут тридцать назад. Видимых повреждений на теле нет. А вот естественность смерти под вопросом. Нужно делать вскрытие. Но тут мне дали понять, что вскрытие может не выявить яд, если его сделать позже, чем через час после смерти. Есть, правда, еще остатки пищи, Зайцева их срыгнула перед смертью. Но они тоже могут через час быть непригодны для анализа.
В трубке послышался сдавленный кашель и приглушенное ругательство. Я представил, как полковник Круглов покидает комнату, где он праздновал встречу Нового года. Его жена, наверное, не очень этому обрадовалась. Но вот я услышал уверенный голос начальника:
- Так, пусть лаборанты возьмут анализы с пищи, которую ела Аня... Анна Васильевна. Распечатай и открой лабораторию.
- Анализы уже берут, я сейчас ключ от лаборатории возьму на вахте и открою ее для исследований.
- Молодец. С милицией я сейчас свяжусь и сам постараюсь приехать. Но ты понимаешь, новогодняя ночь, наряд ждать, возможно, придется долго. Так что проследи, чтобы народ не разбежался до приезда органов.