Поели, попили, Кхала начала прибираться на столе.
Укладывает в таз грязную посуду, Серёга ей во всё помогает. Совсем пропал парень и тарелки прибирает и веником полы метёт. Рафат тоже не бездельничает, взялся строгать ножом щепу для печи. Зажал поленце между ног и давай его ножичком охаживать.
Люди делом заняты, и только мы с Карлухой лентяев празднуем. Коротун сидит за столом напротив меня, ковыряет пальцем чёрные доски. А я, гляжу на веники, те, что висят повсюду. Рассматриваю картинку ту что в углу на гвоздике. Не то что бы она мне сильно интересна, от нечего делать таращусь. Гляжу на мужика с тонким носом и кругом над головой, а у самого на языке вопросы вертятся. Хочу спросить у Кхалы про лачугу за огородом и о зверюге с рогами. Интересно мне, зачем рвача на цепь посадили? Да и про то, чем они с Серёгой всё утро занимались, тоже хотелось бы узнать. Кого они там лечат? Не уж-то крукля? Но вот как спросить не знаю. Суетится кареглазая, прибирается, не до меня ей сейчас.
— Эй. — Позвал Карлуха. — Бродяга, ты чего такой хмурый, о чём призадумался?
— Бездельник. — Окликнула Кхала. — Не устал задом по лавке ёрзать?
— Чего тебе? — Брякнул Карлуха и повернулся. Держит Кхала в руке большую деревянную тарелку, доверху наполненную объедками.
— Делом займись. — Приказала с напускной строгостью и поставила тарелку на лавку, возле Карлухи. — Накорми Дружка.
— Какого ещё дружка? — Глазеет мелкий в тарелку. Картошка там, кусочки мяса, залито всё бульоном. — Нет у меня здесь друзей кроме Бродяги. Не стану я его этим кормить. — Отодвинул Коротун еду и поблагодарил. — Спасибо. Покушал он.
— Да уж. — Выдохнула Кхала, встала у меня за спиной, обняла и поцеловала в затылок. — Ступай на двор. Под избой твой Дружок. И гляди у меня. — Пригрозила кулаком. — Не отвязывай. Дружок, давно здесь живёт. Идти ему некуда. Понял? — Дружок? — Карлуха призадумался.
— Чего глаза выпучил? Ступай. — Поторопила и строго присоветовала. — Как поест, вымой тарелку и наполни водой.
— С какого перепуга? — Слез Карлуха с лавки, поставил на пол тарелку. — Твой зверь, ты и корми.
— Я пойду. — Не знаю, откуда в моей голове появилась такая смелая идея? Боюсь я рвача, сильно боюсь.
— Тебе нельзя. — Ткнулась носиком в моё ухо, легонько укусила за мочку. Пахнет от неё травой ландышицей, от аромата голова идёт кругом.
— Не слушай её, айда со мною — Позвал Коротун. — Поглядим, как Дружок из тарелки шамкает. — Карлуха хитро улыбнулся и подмигнул. — Беги от неё Бродяга, пропадёшь.
— Топчи к будке. — Проворчал Серёга и присел, подпёр меня боком.
— Я тоже пойду. — Предложил Рафат. Настрогал он щепы целую гору, уложил в плетёную из лозицы корзину. Запасливый мужик, хорошо приготовился к обеду. Щепы много, стало быть печь быстро растопим.
— Вам нельзя. — Остановила Кхала. — Дружок хоть и смирный, но кто его знает? Когда голодный, лучше держаться подальше. Вдруг набросится?
— Ага. — Карлуха кивнул и поставил тарелку у входа. Взялся руками за дверной косяк, полез вниз. — Рвачи они такие, могут и цапнуть. — Подтвердил мелкий, и затоптался на месте, улыбка до ушей. — Видал я, как они за жрачку дерутся. Шерсть летит клочьями. — Коротун осмотрелся, почесал голову. — Погоди. — Взгляд стал колючим, Карлуха глядит на Кхалу с прищуром. — А ты почему меня одного посылаешь? Им значит нельзя, цапнет. А меня?
— Ступай несчастье. — Поцеловала меня в щеку и пошла к двери. — Тебя, Дружок точно не тронет. Иди не бойся.
— Ну, уж нет. — Карлуха вернулся в избу. — Выходит, всех тебе жалко, а меня нет? Я что не такой как они? — Взгляд бегло пробежал по всем нам и вернулся к Кхале. — Чего молчишь? Отвечай, когда спрашивают.
— Спина по ночам болит? — Вернулась Кхала к столу, присела на лавку. Глядит на мелкого, хмурит брови. — Хребет ломит?
— Нет. — Карлуха поскрёб щеку. — С чего вдруг?
— Врёшь. Болит спина от того и ворочаешься. Когда горб растёт, всегда спину ломит.
— Какой ещё горб? — Карлуха захлопал глазами.
— Самый обыкновенный. Тебе сколько лет?
— Не знаю. — Карлуха подошёл ближе. — А тебе какое дело?
— Ступай зверя корми. — Махнула рукой, взяла на столе таз с грязными тарелками и пошла к двери. — Серёжа. — Уж как-то ласково позвала. — Пойдём, поможешь.
— Уже иду. — Тут же согласился Серёга и рванул к выходу.
— Погоди. — Окликнул Коротун. — Какой горб? Ты это о чём?
— Отвяжись. — Рявкнул Серёга.
— Ну, уж нет. — Карлуха ухватил Кхалу за подол и потребовал. — Рассказывай.
— А что рассказывать? — Спросила и склонилась над мелким. — Я говорила, шигжих ты. Дитя любви крукля и печатницы. От того в тебе и сила огромная, потому и зверьё сторонится. Боятся они тебя. Что ещё ты хочешь узнать?