— Не дай пропасть. — Слышится тихий шепот. — Спаси Бродяга. Помоги.
Стою, верчу головой. Кто говорит, откуда? Куда не глянь пар, застыл он в одной поре, точно замёрз. Сделал несколько шагов, впереди облако. Протянул руку, провалилась она, ушла, потерялась в молочном мареве.
— Помоги. — Шепчет всё тот же голос. — В долгу не останусь. Спаси.
Сердце стучит громко, колотится оно. Верчусь на месте, машу руками, рвётся марево, опадает большими хлопьями, точно не пар это, а паутина. Холодная как снег, хрупкая как первый лёд. Падает на камень, звенит, разбивается.
— Бродяга! — Окликнули сзади. — Чего застыл? Подойди.
Потёр глаза, загремели бусы. Шумно вокруг, гомонят болотники. Воняет чернилкой. Карлуха стоит рядом, дёргает за рукав. Каменные стены, столы. Михалыч, Гунька, Сюндель.
— Чего стоишь? — Толкает мелкий. — Ступай.
— А где? — Открыл было рот, хотел спросит про шепот и паутину. Поднял взгляд и увидел болотное чудище в длинном балахоне, остроконечном колпаке.
— Подойди. — Зовёт ластоногое, манит худым пальцем.
Кивнул и пошёл. Схватил меня Карлуха за куртку, придержал. Только теперь я заметил, лежит на полу в зловонной луже, что-то отдалённо напоминающее человека. Бесчувственное тело. Руки и ноги широко расставлены, привязали их к вбитым в пол штырям с кольцами. Грубые, сплетённые из корней верёвки оплели лодыжки и запястья. Измазаны мерзкой слизью волосы слиплись, на лице и по всему телу слой коричневой грязи. Повсюду разбросаны стебли чернилки.
— Обойди. — Строго приказало чудище в балахоне. Стоит оно у изголовья неподвижного тела, держит в руке кривой, длинный нож. — Иди сюда. Поможешь. — Толпа болотников разразилась криками радости и восторга. Улюлюкают, прыгают, поднимают руки. — Чего ждёшь?! Подходи! — Перекрикивая соплеменников зовёт чудище.
Болотники умолкли глядят в мою сторону. Вот так праздник, вот так веселье. Ботинки ногами давят водоросли, выжимают из них гадкую слизь. Под ногами чавкает.
— Смелей Бродяга. — Чудище улыбнулось. — Тебе, выпала большая честь.
— Кхну? — Подойдя ближе, спросил я. Сам не знаю почему, но мне показалось что это именно она. Сложно различать ластоногих, для меня, они все на одно лицо. Хотя нет, на два. Вот эти, худые и щуплые, а те, с топориками и завитушками большие и крепкие. Вторых поблизости нет. Ушли они, но вот когда не знаю, не видел?
— Возьми. — Не ответив на мой вопрос, чудище протянула нож.
— Зачем?
— Это, шао-ту.
— И что? — Спросил, и спрятал руки за спину. Не желаю я и не буду принимать участия в убийстве. Толпа болотников молчит, чудище в колпаке держит нож, ждёт. — Извини, не могу. — Честно признался и отступил.
За спиной послышались возня и тихий шепот, потом шаги. Болотники подошли ближе, взяли в кольцо место казни.
— Почему не можешь? — С лёгкой улыбкой на узких губах спросило чудище. — Ты должен это сделать. Она шао-ту. Ты обязан избавить её от тяжкого бремени.
— Нет. Не обязан. — Ответил резко и хотел было уйти. Не дали, толкнули на прежнее место.
— Её дар, угроза для нас. — Чудище протянуло нож и попросило. — Сделай о чём я прошу. Там, на берегу, ты был другим. Что изменилось?
— На берегу? — Сомнения развеялись, это действительно Кхну. — Зачем ты это делаешь?
— Так нужно. — Пояснила Кхну. — Шао-ту пришла без приглашения. Это неправильно. Если мы её не остановим, придут другие. Они уже где-то рядом. Шао-ту пришла не одна.
— Может и так, я не знаю.
— А кто знает? — Кхну шагнула ко мне.
— Спросить нужно. — Я посмотрел на горку грязи у моих ног. Лежит девка, не дышит. — Пусть она и ответит.
— Спрашивали, молчит. — Кхну спрятала за спину нож. — Почему вы её связали?
— Так получилось. — Опустил голову и соврал. — Воришка. Пряталась на колокольне.
— Шао-ту не крадут. — Кхну тяжело вздохнула. — Не умеешь ты врать. На ней руны.
— Какие ещё руны? — Посмотрел на девчонку. Разве можно что-то разглядеть под слоем грязи? — Где руны? Я ничего не вижу. — Сообщил как можно строже и сделал шаг назад, а там болотники. Стоят неприступной стеной, плечом к плечу. Смотрят на меня маленькими глазками, и не поймёшь, что у них на уме. С виду спокойные, но кто знаем, набросятся всей толпой и разорвут на куски.
— Руны не видят, их чувствуют. — Не строго, по-доброму пояснила Кхну и поманила пальцем. Два болотника, а может болотницы, сложно сказать кто именно. Взяли они меня под руки, подвели к хозяйке и ушли. — Твой народ слеп. — Пояснила Кхну поигрывает кривым ножом. — Вы не замечаете мелочей, от того и становитесь лёгкой добычей. Она шао-ту, можешь не сомневаться. Эта девка слишком юна, мало рун, слабый запах. Даже мы не сразу это поняли. Молодая, неосторожная, многого не умеет. И уже не научится, мы не позволим.