— Бродяга! — Зовёт мелкий. — Гляди кто к нам пожаловал?
— Явление Христа народу. — Выдохнул Михалыч и бросил мешок. — Забирай Сюндель. Не нанимался я твоё барахло таскать.
— Что не нашёл? — Спросил Гунька и уселся. — Бродяга. А давай передохнём?
— Давай. — Согласился я, присел собираю ягоды. — Это майука. Сладкая она.
— Бродяга. Разговор есть. — Серёга поманил пальцем. — Давай отойдём.
— Сюндель, курить будешь? — Окликнул Михалыч.
— Бросил. — Не оборачиваясь сообщил Серёга.
— Молодец. — Похвал Михалыч, отвернулся и закурил.
Отошли не далеко, за деревце. Впереди глубокий яр, кусты и трава выше пояса. Ветерок приносит аромат леса, пахнет сыростью и грибами.
— Там она. — Серёга кивнул в сторону яра. — Плохо ей.
— Далеко забрались. Я уже и не надеялся Вас увидеть.
— Ты что оглох? — Серёга ухватил меня за грудки, но тут же отпустил. — Плохо ей, понимаешь?
— Понимаю. Я-то чем могу помочь?
— Иди. Звала она тебя.
— Меня?
— Выключай тупильник. — Злится Серёга, глядит из-под бровей. — Шла и свалилась. Я ей говорил, давай вернёмся. А она.
— Чего стоишь? Пошли.
— Сам иди. Ступай по следам, не заблудишься. — Серёга протянул руку. — Давай ствол. И торбу оставь. Там кусты, не пролезешь.
Забрёл в бурьяны, впереди трава примята, по ней и пошёл. Спустился в яр, упёрся в кусты терновки. И куда дальше? Осмотрелся, везде колючие ветки, присел и вот он проход. Как Серёга в него пролез? Зачем вообще они сюда забрались? Ругаюсь и лезу, продираюсь через заросли. В таких местах и зверьё не прячется. Вот так девка, вот так выдумщица.
— Ты зачем сюда забралась? — Стою на четвереньках, выглядываю из-под колючих веток. Куртка зацепилась, ни туда, ни обратно. Над головой крыша из листьев, полы плетуха в несколько слоёв, круглая комната в колючих кустах. Кто бы сказал, что такое возможно, не поверил. Сидит девка спиной ко мне, голая.
— Долго ходишь. — Ответила не оборачиваясь.
— Ползаю. — Прошипел и вылез из куртки. — Серёга волнуется. — Высвободил куртку, поднялся. Куда не глянь висят веники из трав и веточек. Пахнет костром, тепло, но огня я не увидел. Светло, а лампы нет.
— Разденься.
— Зачем?
— Так нужно. — Ответила и поднялась, поворачиваться не торопится. Заприметил у неё на попе родинку. Приметная родинка, похожа на лист белокорки.
— Нашла время. — Проворчал и вернулся к дыре.
— Вернись. Не оставляй меня одну. — Попросила не громко.
— Серёга места себе не находит, а ты. — Запнулся и раззявил рот. — Повернулась девка, смотрит на меня не моргает. Разрисовала себя с ног до головы. Закорючки, палочки, кружочки.
— Снимай и подойди. — Шепчет чуть слышно, а у меня в голове точно эхо поселилось. Повторяет слова, растягивает.
— Ты это. — В горле пересохло, таращусь, спешно снимаю рубаху, штаны. — Там Серёга, волнуется. Сказал он — плохо тебе.
— Очень плохо. — Девка кивнула и протянула обе руки. — Иди ко мне. Помоги.
— Иду.
Обняла, прижалась, чувствую, как стучит её сердце. Хочу обнять и не могу решится. А вдруг это сон? Проснусь исчезнет видение.
— Обними. — Шепчет на ухо. — Возьми моё, отдай своё.
— Возьму и отдам. Забирай всё. — Отвечаю так же тихо, вдыхаю аромат девичьего тела. Голова идёт кругом.
— Бери. — Шепчет, увлекает на траву. Тону в ласках кареглазой, целует, гладит по спине. — Начинай. — Торопит, выгибается. — Смелей Бродяга. Наши судьбы переплелись в одну. Ты и я, одно целое.
И тут, меня как водой окатили, холодной ключевой. — Шао-ту забирают волю. Беда тому, кто познает их любовь. Вспомнил слова хозяйки Кхну. Вскочил, схватил вещи и полез через кусты. Ветки царапают, обдираю спину, руки, плечи. Лезу не останавливаюсь.
Не помню, как и где одевался? Карабкаюсь на четвереньках из яра, трава хлещет по лицу, ладони горят огнём.
— Бродяга! — Зовёт Серёга машет руками. Бежит мне на встречу. — Ты как здесь оказался? Что с ней? — Спрашивает запыхался.
— Жить будет. — Сообщил и забрал винтовку. — Чокнутая она. С придурью.
— Это точно. — Согласился Серёга. — С мухами в голове.
— Ты с ней останешься или с нами уйдёшь?
— А разве Вы не вместе? — Таращится на меня Серёга глазами хлопает. — Я думал. — Поглядел в сторону яра, потом на меня. — Она мне все уши о тебе прожужжала. Ты ей, вроде как жених.
— Жених? — Теперь и я таращусь на Серёгу.
— Вот засранка. — Улыбается Серёга, счастливый он. — Наврала значит.
— Засранка?
— В смысле?
— Ты сказал, она засранка. Почему так решил?