— Стукнул. — Карлуха кивнул.
— Ножом ткнул?
— Ткнул.
— Как же он мог увязаться?
— А вот так. — Карлуха встал на четвереньки, и чуть было не свалился в костёр. Серёга оказался рядом и усадил врунишку на прежнее место. — Чего это ты меня хватаешь? — Возмутился Карлуха. — Я тебе что, девка с титьками? Не нужно меня хватать.
— Ты рассказывай. — Поторопил я. — Как черноголов сюда попал?
— Вот привязались. Расскажи да расскажи. Пришёл и всё тут.
— Трепло. — Махнул Серёга рукой и закурил. — Издох зверь, помер. Дохлятиной угощаешь?
— Сам ты дохлятина. — Карлуха схватил мясо, запихал в рот. — Свежина. — Жуёт и нахваливает. — Скажи ему Бродяга.
— Это ты нам скажи. Как черноголов здесь оказался? — Отыскал кусок побольше, откусил, жую и гляжу на мелкого. А тот глаза выпучил, вытирает рот, глядит то на меня, то на Серёгу.
— Ты что глухой? — Злится Карлуха. — Я же сказал, сам пришёл. По башке врезал, он вроде как притих. Ткнул ножичком, ожил. Деревце подломил и как побежит. Он за мною, я от него. Вот так и добрались. Не добежал он чуток, свалился и помер.
— Эх ты. — Серёга махнул рукой. — А я было подумал, ты Илья Муромец. А ты трепло, балабол.
— Муромец? — Карлуха уставился на Серёгу. — Это тот, что у хромого Ханги бочку рыбы спёр?
— Нет. Этот, не ворует. — Ответил Серёга.
— Ворует, ещё как ворует. — Стоит на своём Карлуха. — Я с ним за дровами ходил. Так он, у меня камень точильный украл.
— И что? — Серёга хлебнул из фляги, поморщился.
— А ничего. — Карлуха подтащил свой мешок, умащивается на лапнике. — Я ему зуб выбил. И шапку забрал. Плохая шапка. — Широко зевая жалуется Коротун. Улёгся, повернулся на бок. — Худая шапка и рыбой воняет. — Шепчет мелкий в стену шалаша.
Мы с Серёгой переглянулись. Карлуха захрапел, громко, протяжно. Горит костерок, трещат в огне поленья, в лесу ухает ночная птица.
— Чем не повод выпить по глоточку? — Предложил Серёга. — Давай, по чуть-чуть за Карлуху.
— А давай. — Согласился и отвинтил крышку. Чокнулись флягами, выпили. Теперь-то я учёный, знаю, как нужно пить горькую. Выдохнул, сделал большой глоток и сразу запил водой. Совсем другое дело, не печёт.
Сидим, слушаем храп мелкого, выпили ещё по глотку. В животе тепло, на сердце спокойно. Посидели чуток и вышли на свежий воздух. Справили под деревья малую нужду.
Небо чёрное, ночь, тьма. Разгулялся ветер, над болотом гремит гром, пляшут молнии, вырывают из мрака верхушки деревьев. Не обманула Кхалла, гроза приближается. Пахнет дождём, а Кхалы всё нет. Куда запропастилась?
— И где её черти носят? — Точно прочитав мои мысли, спросил Серёга. — Что можно до этой поры на лугу делать? Может сходим, поищем?
— А куда идти знаешь? У неё одна дорога, у нас их сотни. Где искать?
— Да где угодно. А вдруг с ней что-то случилось?
— Если и так? Чем поможем?
— И то верно. — Серёга полез в карман за сигаретами, закурил. Смял опустевшую пачку и забросил в кусты. — Вернётся, я ей устрою вырванные годы. Выпорю засранку.
— Засранку? — Уставился я на Серёгу. — Почему ты её так называешь?
— Забудь. — Отмахнулся приятель. — Не бери в голову. Это я так, для связки слов ляпнул.
— Пойду спать. — Сообщил и полез в шалаш. Языками огня потрескивает коряжник, пахнет дымком и жаренным мясом. Храпит Карлуха, громко он это делает. Хрюкает и пыхтит, лежит на спине, руки раскинул по сторонам.
Пристроился поближе к огню, улёгся на лапник. Винтовку рядышком уложил. Мешок под голову и на боковую. В небе грохочет, трещит огонь, храпит Карлуха, а в голову разные мысли лезут. Появилось желание сходить в пещеру, набрать патронов и устроить себе безбедную жизнь? А если наврал Михалыч? Хотя нет, зачем ему врать? Серёга тоже говорит — припрятаны там горы разного добра, еда, одежда, оружие. Вот бы отыскать всё это. С такими мыслями и уснул.
Сыро в шалаше, зябко. Темно и тихо, из лесу доносятся птичье пение, свист игривки. В костерке едва тлеют угли. Потянулся к горке хвороста, хотел на угли бросить, а дровишки-то мокрые, точно кто водой залил. Странно всё это. Взял винтовку и полез из шалаша. Тревожно мне как-то, неспокойно. Утро на дворе, уже и не темно, но и света не много. Высунулся, гляжу по сторонам.
— Тс-с-с. — Шипит Серёга. Прячется за деревом, держит в руке с автомат, тычет пальцем на кусты. Спросонку не могу понять, чего он от меня хочет? Подкрался, держу винтовку наготове.
— Что там? — Шепчу, глазею на утренний лес. Кусты как кусты, ветки не раскачиваются, тишина, покой. Чего это Серёга такой взвинченный?