— Пусть только сунется. — Осмелел мелкий, но тут же прикусил язык и поспешил пояснить. — Нападёт, дам в зубы. Убивать не стану.
— Вот и договорились. — Улыбнулась, взъерошила мелкому волосы. — Я тебе верю. Снимай рубаху.
— Это ещё зачем? — Спросил Карлуха.
— Обмотки Бродяге сделаем. Ты у нас один при одеждах.
— Так и ты не голышом скачешь. — Сопротивляется Коротун. — Подол до самой земли, по траве волочится.
— Твоя правда. — Отошла Кхала взяла у Рафата тесак. Задрала подол.
— Пошутил я. — Заспешил мелкий к Кхале, придержал за руку. — Бери мою рубаху. Мне для Бродяги ничего не жалко. Хочешь и куртасик забирай.
— Рубахи достаточно.
— Ага. — Закивал Карлуха и скинул куртку, выпала фляга. Снял мелкий рубаху, упали нож и увесистый мешочек.
— Что это с тебя высыпается? — Спросил Серёга, и пошутил. — Снимай штаны. Может пистолет где-то там затерялся?
— Нет у меня пистолета. — Ворчит мелкий собирает своё добро.
— Что за мешочек? — Спросил и поднялся. — Михалыча не его искал?
— Ага. — Закивал Карлуха, лыбится, выставил зубы. — Сбрехал я ему. Уж больно дорожил он этим. — Бросил Коротун мне мешочек. — Стекляшки и колечки там. Вот я и подумал, почему бы не стащить?
— Не хорошо у своих воровать? — Гляжу на Карлуху, сползла улыбка, смотрит понуро, хмурит брови.
— Какой же он мне свой? — Одел мелкий куртку глядит с прищуром. — Свои в своих не стреляют.
— А давайте-ка в другом месте поговорим. — Предложил Серёга. — Мотай обмотки и убираемся подобру-поздорову.
Небо тяжёлое, тучи низкие, серые. Идти к тайнику Михалыча или нет, даже не обсуждали. Нет у нас другой дороги, одна она. И знает эту стёжку-дорожку только Кхала. На неё вся надежда.
Обошли провал, спустились по крутому склону. Вокруг только камни, даже трава не растёт. Кхала и Рафат идут впереди, за ними Серёга, а мы с Карлухой плетёмся в хвосте. Растираю руки, болят запястья. Коротун взгромоздил на плечо секиру, жалуется на свою трудную жизнь.
— И на кой я за вами увязался? Нужно было как лопатины добыли, уходить в Серую Башню.
— Так ты и сейчас с нами идёшь. — Уточнил я.
— А куда мне деваться? Завёл ты меня Бродяга в такую глушь, что самому и не выбраться.
— Я укажу дорогу. Возвращайся.
— Ага, щас! Погибели моей хочешь? Да я за эти дни, столько всего увидал, до конца дней хватит. Зверьё разное, ластоногие, какие-то пряхи будь они неладны. С этой поры Бродяга, хочешь ты или нет, куда ты туда и я. Всё друг, мы с тобою одной верёвкой связаны.
— Связаны? — Я резко остановился, Карлуха налетел сзади.
— Ты чего встал как пень по среди дороги?
— Да так. — Смерил Коротуна взглядом с ног до головы. — Думаю я.
— И о чём же ты думаешь? — С тревогой в голосе спросил мелкий.
— Да вот, размышляю. Стоит ли с тобою и дальше носиться? Чуть что, ты сразу в кусты прячешься. Убегаешь.
— Это когда такое было? — Карлуха поставил секиру, опёрся на неё.
— Напомнить?
— А напомни. — Чуть ли не приказал мелкий. Хорошо держится, но меня не обманешь. Глядит строго, да вот только глазки бегают. Растерялся Карлуха, чувствует свою вину.
— Да пожалуйста. — Уселся я на камень, взялся перематывать обмотки. Прошёл всего ничего, а они расползлись. — Первый раз, на холме ты драпанул. Только пятки и сверкали. Нас с Гунькой дружки Михалыча отмутузили, а тебе хоть бы хны, целёхонек. Вчера меня по башке шандарахнули. А ты куда подевался? Сбежал.
— Так я это. — Карлуха уселся напротив, помогает. Я мотаю тряпку, а он придерживает. — Ага, драпанул, спрятался и всех освободил. Там, возле дохлых шипарей я за кустами отсиделся. А кто тебе верёвки на руках срезал? Хочешь знать, кто Рафата поймал?
— Догадываюсь. — Кивнул и потрепал Карлуху за шевелюру. А ведь действительно, оба раза Карлуха меня выручал. Не будь его рядом в нужную минуту, боюсь и представить где бы я сейчас был? Тот же Михалыч мог пристрелить, не пырни мелкий его ножом. Да и не убегал Коротун далеко, всегда был где-то поблизости.
— Я тебя понял. — Карлуха расплылся в улыбке. — Это ты так шутишь. Верно?
— Ну, да. Конечно, шучу. — Обнял Карлуху, хлопаю по плечу. Как ни крути, а он мне друг. Не приятель, не просто знакомый, а именно друг. Вот и рубаху свою единственную не пожалел.
— Эй?! Вы чего там тискаетесь? — Окликнул Серёга. — Догоняйте охламоны!
— Охламоны — это хорошо или плохо? — Как-то зло поглядывая на Серёгу, поинтересовался Карлуха. — Обозвал или похвалил?
— Не знаю. — Пожал я плечами, и мы пошли дальше.