— Брай, даже если девочка не от меня, я все равно должен убедиться.
— Потому что она может быть твоей дочерью или потому что она — дочь Рэйвен?
Остановившись, Джин ошеломленно уставился на друга. Брай лишь пожал плечами. Он понимал Джина лучше большинства людей.
— Я знаю, кем была для тебя эта женщина. Той самой. Ты подпустил ее ближе любой другой как до нее, так и после. Я не настолько глуп, чтобы поверить, будто прошлое забыло. Спрятано глубоко — возможно. Вычеркнуто из жизни? Черт, нет. Даже я не смог забыть Рэйвен, поэтому чертовски хорошо знаю, что уж ты-то точно не забыл.
— Высоки шансы, что она — предательница, подстроившая наш брак, чтобы подобраться ко мне и изучить передвижение войск Динары.
Откинувшись на спинку кресла, Брай сложил руки перед собой. Он слишком хорошо знал Джина.
— Высоки шансы? Еще пару дней назад ты бы не сомневался. Скажи мне, что больше не любишь Рэйвен.
Джин сел и оперся локтями на колени. Брай не видел на его лице такого страдания с тех роковых дней на Приони. Ему очень не хотелось наблюдать за мучениями брата, но зашить старые раны пошло бы Джину на пользу.
— Я понятия не имею, что, черт возьми, чувствую к Рэйвен, Брай. Но если эта маленькая девочка — моя дочь, я хочу ее спасти.
— Возьми истребитель без опознавательных знаков. Обогни планету и приземлись с теневой стороны, — когда Джин кивнул, Брай подался вперед и поймал его взгляд. — И, Джин, не дай себя убить.
***
Едва Мэйв начала зашнуровывать ботинки, как открылась дверь, и в спальню вошла жена президента. Насколько помнила Мэйв, первую леди звали Джарьей. Миниатюрная блондинка закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Мэйв вернулась к шнурованию ботинок.
— Полагаю, ты пришла выказать мне поддержку.
Женщина кивнула и изучила Мэйв.
— Все в порядке, и поддержка мне не нужна.
— Ты сказала Джину правду об изнасиловании?
Мэйв замерла. Видимо, первая леди решила сразу перейти к делу. Подняв взгляд, Мэйв покачала головой и поймала взгляд голубых глаз Джарьи.
— Я не хотела, чтобы он вообще о нем узнал. Никогда.
— Почему ты вызвалась выйти за него замуж?
Выпрямившись, Мэйв вздохнула и указала собеседнице на стул. Джарья села.
— Я не хотела когда-либо снова видеть Джина. Я лишь хотела растить свою дочь и жить в мире. Когда мой отец объявил, что одна из нас должна выйти замуж за Джина Драйвена, я уже все решила.
— Но почему? — блондинка не выглядела осуждающей, и в ее голосе не было вызова. Мэйв даже показалось, что интерес Джарьи неподдельный.
— Я оставила его и позволила думать обо мне самое худшее. Из-за моей лжи его застрелили, и он чуть не умер. Я ему задолжала. Он всегда хотел лишь одного — выиграть войну. Я могу помочь ему добиться цели. Согласившись выйти за него замуж, я получила возможность поддерживать финансирование и рассказать Джину все, что узнала о Бодерии и принце. А также обезопасить нашу дочь.
— Ты предашь его? Причинишь ему боль?
— Нет, — покачала головой Мэйв, силясь ослабить мучительное давление в груди. — Я всего лишь хочу вернуть свою дочь и помочь Джину одержать победу. Как только все закончится, мы сможем расстаться и больше никогда не видеть друг друга. Я пытаюсь помочь ему, а не причинить боль.
— Само твое присутствие уже причиняет ему боль, — откинувшись на спинку стула, блондинка скрестила руки на груди, и Мэйв вздрогнула под ее пристальным взглядом. — Когда Джин вернулся с Приони, у него на выздоровление ушло шесть недель. Он отказался от всех медицинских процедур, кроме замены глаза, и то по одной-единственной причине — чтобы и дальше быть клинком.
От ее слов у Мэйв пересохло во рту. Она не могла представить, через какие испытания прошел Джин. Блондинка продолжила:
— Он две недели молчал. Не говорил вообще, даже с Браем. Он просто сидел у окна, и все время смотрел на Приони. Но однажды Джин встал и ушел из больницы. Он собрал все проведенные с тобой моменты, спрятал их как можно глубже и начал жить заново.
— Он так и не вернулся в больницу, чтобы восстановить лицо?
— Джин сказал, что клинку нет нужды быть красивым. Главное, острым. Первые три года он ужасно страдал. ПТСР. Приступы тревоги, панические атаки, ночные кошмары. Однако день за днем Джин продолжал трудиться. Каждый день он проводил по тринадцать часов в командном центре, помогая остальным клинкам. Он никогда не произносил твоего имени. Редко улыбался. Все его силы уходили на то, чтобы держаться.