- Любопытно, - сказала девушка, - следователь но, я тоже могу быть натуралом и не догадываться об этом?
Боль, терзающая голову Патриарха, перестала быть просто досадной помехой, она возросла до такой степени, что Алексий с трудом контролировал, что говорит. При этом его не покидало ощущение, что самое страшное еще впереди.
- Не исключено, - ответил старец. - Конечно, крайне маловероятно, просто в силу того, что их очень мало.
- Это вы так считаете, - перебила особа. Я имею в виду, что если они делают совершенно обыкновенные вещи - не вызывают штормов, не превращают людей в лягушек, - то вы просто не можете узнать о них! Или вы умеете узнавать их при встрече?
"Возможно, боль - просто отвлекающий маневр, чтобы управлять моими действиями? Но зачем ей это нужно?"
- Никогда не пробовал. Натурал - явление настолько редкое, что до сих пор наши знания о нем ограничиваются домыслами и фантазиями. Все, что мне известно, - добавил Патриарх, понимая, что сам загоняет себя в ловушку, но желание избавиться от раздирающей боли было сильнее, - это что каждый из шести, или каждый из двенадцати, или вообще каждый островитянин в большей или меньшей степени является натуралом. Пока никто не изучал этот вопрос, хотя, думаю, исследование было бы занимательным, - заключил Алексий, вложив в последнюю фразу всю силу убеждения, которой обладал.
- Вы в самом деле так думаете? - заинтересованно спросила девушка. - В таком случае как вы отнесетесь к тому, что... Ах нет, забудьте мои слова, вы, конечно же, очень заняты.
Произнося в ответ витиеватую фразу, что, если уважаемые гости выражают желание выступить в качестве объектов для изучения, он и его коллега сочтут за честь пригласить их к себе, Алексий почти физически почувствовал, что мышеловка захлопнулась. Обратного пути не было, К тому же эта головная боль...
- При условии, - добавил он, - что ваш брат располагает временем...
- Мы еще не решили, чем будем заниматься вечером Венарт, - сказала она, бесцеремонно ткнув брата ребра, - мы свободны сегодня вечером?
- А? Что? Нет, если ты собираешься осматривать Средний город. Ты, кажется, хотела побывать в Академии?
- В таком случае, - с улыбкой предложил Алексий, чувствуя себя марионеткой в детском спектакле, - позвольте мне сопровождать вас. Я покажу вам ряд достопримечательностей недоступных рядовым посетителям.
- Ах, Венарт, соглашайся! - затараторила девушка, широко распахнув глаза. - Давай, Венарт! Это так мило с вашей стороны!
Некоторое время спустя Алексий в сопровождении своих новых знакомых прошел сквозь ворота Среднего города. Каждый шаг отдавался в голове Патриарха какофонией совершенно непереносимых звуков. Единственным утешением служила мысль о том, что вскоре Геннадий тоже испытает прелести чудовищной головной боли, уже не сколько часов терзавшей Патриарха. В данном случае, счел Алексий, ему она пойдет на пользу.
* * *
После дня, проведенного в седле, мышцы одеревенели и отзывались болью при каждом движении. Темрай как мог скрывал это - он все же теперь был вождем народа всадников.
- Заночуем здесь, - объявил юноша, когда боль в пояснице стала нестерпимой, - здесь есть вода и деревья.
Журрай удивленно оглянулся.
- Стемнеет только через час, если поторопимся, успеем до темноты миновать форт Окба, - попытался возразить он.
- Заночуем здесь. Хорошо.
Журрай осадил лошадь, скользнул по крупу и плавно приземлился на подушечки пальцев.
"Я тоже так мог когда-то, испуганно подумал Темрай, - всего несколько месяцев назад я тоже так мог!"
Он дождался момента, когда проводник повернется нему спиной, и лишь тогда осмелился спешиться, неуклюже припав на левую ногу.
"Как интересно, - размышлял Темрай, - я был еще мальчишкой, когда Журрай занимал должность Первого Всадника. Великие боги, в те годы я взирал на него с благоговейным трепетом, а теперь он беспрекословно исполняет мои указания".
Темрай решился на эксперимент.
- Журрай, - позвал он самым обыденным тоном, на какой был способен, сбегай наполни мою флягу, она пуста.
Юноша протянул флягу с полной уверенностью, что ответом на дерзкие слова будет увесистая затрещина. Ни чего подобного. Журрай взял флягу и, не говоря ни слова, побежал - именно побежал, после дня, проведенного в седле, - вниз к ручью.
"Забавно, - подумал Темрай, - я могу командовать им, словно отец. Но я могу - еще не значит я должен".
- Оставь, - закричал он, видя, что Журрай принялся собирать хворост для костра, - Я сам займусь этим. Присмотри за лошадьми.
Спутник начал стреноживать лошадей, и Темрай заметил, как на его лице мелькнула усмешка.
"Естественно, он знает меня, не хуже, чем я сам. За исключением того, что произошло, пока я был в городе. Но и произошло не так уж много".
- Ну, - сказал молодой человек, когда костер запылал (слава богам, что хотя бы это искусство не было утрачено в городе) и был обложен невысокой стеной торфа, - расскажи мне, что случилось за время, пока я был в отлучке.
- Не считая того, что ты уже знаешь, немного, - ответил Журрай и начал сжатый, но тем не менее нескончаемый рассказ о состоянии табуна, включая потери от волков, болезней, отбившихся и унесенных течением при переходе через реки, об умерших от старости и молодом приплоде, о надоях, производстве сыра, количестве заготовленных шкур, леса, оружия, о числе пойманных шпионов, об изменах, помолвках, результатах конных скачек, турниров в "клетки", состязаний в стрельбе из лука и музыкальных конкурсов. Коротко поведал о состоянии главных дорог, бродов и горных перевалов, почивших стариках, рожденных детях, а также ранениях - тяжелых и не очень, болезнях; один воин ослеп, подрезая соперника, два шатра унесло ураганом урон покрыт за счет резерва; мальчишка-дозорный предупредил о надвигающейся банде мародеров, за что награжден конем из личного табуна вождя. - В результате схватки потеряно несколько стрел, с обеих сторон пострадавших нет, - заключил Журрай, делая глоток из фляги. - А что у тебя? Если я правильно понял, ты выяснил все, что нужно?
- Утверждать, будто нет ничего проще, значит искушать богов, задумчиво произнес Темрай. - Скажем так, у нас есть все, чтобы осуществить задуманное.