Сквозь городской пейзаж,
Сквозь сумрачный рассвет.
Поднялся на этаж,
Ленивый лунный свет.
И бледный, узкий луч,
Открыл для жадных глаз,
Манящей тайны ключ,
Пустой загадки лаз.
О где же солнца блеск?
Где дни утраченной природы?
Где водной глади всплеск?
Где жили славные народы?
Я не могу понять,
Куда пропал цветущий мир?
И должен я узнать,
Где зимней скатерти зефир?
Оставлен предками нам дом,
Разрушенный и подчинённый.
И все забыли о святом.
Глядим мы взглядом изумлённым.
Мертвы леса. Поля мертвы.
Лишь город, платиновым светом,
Манит табун стальной листвы.
Плоды все стали пустоцветом.
И уничтожены поля.
И божьи твари все покойны.
Лишь заросли лесного ковыля,
Лежа, трясутся беспокойно.
И в чём тогда мораль?
Когда сородичей крушили,
Мир, постепенно умирал.
И смерть мы право, заслужили.
Путник
Пустыни воздух раскалённый,
Кружится словно ураган.
Дорогой дальней, утомлённый,
Пересекает он бархан.
В клочки разодрана одежда.
И псы неистово скулят.
Но путнику даёт надежду,
Пронзительно-влюблённый взгляд.
Но лёгкой поступью, однако
В ворота города вошёл.
Ведомый звуком зодиака,
С небес на землю снизошёл.
Судья великий, божий сын.
Он царь израильского народа.
И посреди земных руин,
Излечивает он юрода.
Мессия нёс лишь мир-любовь,
Не больше и не меньше.
Ты каждый день, всё вновь и вновь.
Свои желанья преуменьши.
Великий царь непонят оказался.
И лютым сбродом осуждён.
Он был, а не казался.
Людской злобой угнетён.
Пилат лишь руки обмакнув,
Отдал на растерзание.
Нещадно палачу мигнув.
Хлыста слышно врезание.
И крестный путь пройдя,
Открылся путь к Голгофе.
Прикован силою гвоздя,
К кресту наизготове.
Лонгин копьём испортил божью плоть.
Не смог он посмотреть,
На плотника, кого послал Господь,
За нас всех умереть.
Идея
Лишь видно серое стекло,
И свет луны мелькает нежно,
И ран так много зажило.
Лежу в кровати безмятежно.
Я за окном услышал стук.
И мелкий, синий дождь пошёл.
Горит включённый ноутбук.
Идею для стиха нашёл.
Я напишу про чистый, лунный свет,
Про серое стекло.
И глаз мой различает каждый цвет.
И всё как будто снегом занесло.
Борец
Насмешкой твёрдой упоённый,
Стоит и чахнет в тишине,
Лишь светом лунным освещённый,
Панельный дом в стальной броне.
На пса одет его ошейник.
А на душе опять январь.
И взор упал на муравейник,
Людской машины капилляр.
Вся улице плывёт на запад,
А я хочу лишь на восток.
И дом мой заново разграбят.
И от души возьмут кусок.
Кто защищать меня поклялся.
Кто обманул весь мой народ.
Без силы воли я остался,
Но побороться я готов.
Когда веками унижали,
Таких как ты, как я, как он.
Мы падали, затем вставали.
И видели блестящий трон.
Но был и тот кто не терпел.
Он не жалел себя в борьбе.
Огнём возмездия он горел.
Он думал только о тебе.