В свете таких опросов, две трети немцев согласны с Заррацином, который высказывает то, что на душе не только у немцев, но и у французов, у итальянцев, даже у либеральных англичан, у всех европейских патриотов: „Я не хотел бы, чтобы ритм жизни задавали призывы муэдзина с минарета“.
В накаляющейся обстановке практически во всех странах Евросоюза отмечается быстрый рост и распространение влияния правых партий, в том числе тех, которые принято называть неонацистскими, профашистскими, расистскими. Они перестают быть маргиналами, экзотическими группами экстремистов, оторванными от реалий политической обстановки. Они „перелицовываются“, отбрасывают показной экстремизм, отказываются от нацистской символики, от каких-либо связей с фашистской идеологией. Трудно судить, насколько это искренне. В своих программах новые правые делают упор на защиту национальной идентичности, на сохранение национальной культуры, традиций, устоявшихся национальных жизненных ценностей.
Поддержка новых националистов становится настолько массовой, что их партии вполне обоснованно можно называть популистскими. Их лидеры, сравнительно молодые сорокалетние политики, успешно теснят старую атлантистскую гвардию, всё ещё находящуюся у власти. Многие правящие партии вынуждены лавировать, перехватывать лозунги, программы, требования националистов. Но они обычно оказываются лишь бледной копией того, чего ждут и что обещают новые националисты. Ни одно правительство не посмеет, например, так жёстко критиковать великую религию Мухаммеда.
Мир ислама ныне находится в стадии пассионарного подъёма. Реально мыслящие политики по обе стороны океана ищут взаимодействия с умеренным исламом. А европейские националисты внушают избирателям, что никакого умеренного, а тем более европеизированного ислама не может быть в принципе. Они выискивают в Коране изречения — айяты о превосходстве ислама над другими религиями, о распространении шариата на весь мир.
В Нидерландах появился пятиминутный фильм „Фитна“ с изречениями из Корана, вырванными из контекста. Его смотрят миллионы и проникаются убеждением, что ислам не религия, а тоталитарный культ, что в нём нет места свободе и демократии, что европейцы никогда не смогут ужиться с мусульманами. Европейцев убеждают, что ислам стремится к мировому господству, к всемирному халифату, где немусульманам уготована участь людей второго сорта, что с них будут взимать более высокие налоги, заставят уступать мусульманину место, не позволят носить оружие.
В свою очередь радикальные исламисты учат, что каждый мусульманин должен бороться за то, чтобы мир жил по законам шариата. Он обязан отдавать этой борьбе всё — время, деньги и, если понадобится — сражаться с оружием в руках против неверных. Ислам, — учат они, — означает покорность, и весь мир должен покориться Аллаху. Аллах Акбар!
В такой обстановке возникают разнообразные общественные организации типа „Контрджихад“, „Коалиция борцов за права человека против радикального ислама“ и др. Правительства мечутся в поисках компромисса, пытаются убедить европейцев, что ислам мирная религия.
Но националисты приводят исторические и современные факты агрессивности ислама: все границы, соседствующие с исламом, действительно кровоточат.
B ответ мусульмане заявляют, например, следующее: „Белый человек, ты должен заплатить за сотни лет колониализма… Когда твои предки пришли на мой континент, то они захватывали моих предков и продавали их в рабство. Их никто не звал, они тоже были нелегалами, но гордо называли себя исследователями. Вот и мы явились на ваш континент, чтобы исследовать вашу справедливость… я лично вернулся бы на мой континент, если бы вы оставили нас в покое, если бы дали нам возможность сохранять нашу уникальную политическую систему“[8].
Европейцы бьют тревогу. Широкое распространение получила „формула“: как только число мирных мусульман среди населения начинает превышать 10 %, они перестают быть мирными и стремятся господствовать над иноверцами. В США опубликовали данные о всемирном джихаде: за последнее десятилетие исламистские террористы по всему свету убили 16 889 человек. Только за неделю с 19 февраля по 26 февраля 2011 г. джихадисты в 26 терактах убили 181 человека и 310 тяжело ранили. Растёт также и этнический бандитизм. Не удивительно, что европейцы начинают видеть в националистах решительных борцов, способных покончить со страус иной политикой либеральных правителей. Как видим, и та, и другая сторона считают, что правда и справедливость на их стороне, и не хотят мирно жить рядом. И националисты, и джихадисты готовятся к открытой грандиозной схватке. Правительства и бюрократы Евросоюза оказываются зажатыми между ними и неубедительно, беспомощно призывают к миру и дружбе.
8
David Eilerton. Nitsche and the Revenge of the Non-Whites. http: www.teoiogicai.se /32372/20110303/.