Благосостояние его владений было плодом и доказательством его добродетелей; его пороки были последствием восточного деспотизма; но в продолжительном соперничестве между Хосровом и Юстинианом преимущества и личных достоинств, и фортуны почти всегда были на стороне варвара.
Славившийся своей справедливостью Ануширван славился также своей ученостью, и те семеро греческих философов, которые приезжали в его столицу, были привлечены туда и введены в заблуждение странным известием, будто на персидский престол вступил последователь Платона. Неужели они воображали, что монарх, ревностно занимавшийся то войнами, то делами управления, будет с таким же искусством, как они сами, подвергать обсуждению отвлеченные и темные вопросы, которыми занимались на досуге в афинских школах? Неужели они могли надеяться, что философские принципы будут руководить жизнью и обуздывать страсти деспота, который с детства привык считать свою абсолютную и прихотливую власть за единственное указание нравственных обязанностей? Знания Хосрова были с виду блестящи, а в сущности поверхностны; но его пример пробудил любознательность в даровитом народе, и свет знаний разлился по персидским владениям.
В Гонди-Сапоре, неподалеку от славного города Сузы, была основана медицинская академия, мало-помалу превратившаяся в школу поэзии, философии и риторики. Были составлены летописи монархии, и в то время как новая и достоверная история могла бы служить и для монарха, и для народа источником полезных поучений, мрак первых веков был разукрашен гигантами, драконами и баснословными героями восточных сказок. Всякий ученый или самонадеянный иностранец обогащался от его щедрот и удостаивался чести лично с ним беседовать; он великодушно наградил одного греческого доктора тем, что отпустил на волю три тысячи пленников, а искавшие его милостей софисты были крайне раздражены богатством и наглостью их более счастливого соперника Урания. Ануширван верил в религию магов или по меньшей мере относился к ней с уважением, и в истории его царствования можно найти некоторые следы религиозных преследований. Однако он позволял самому себе, ничем не стесняясь, сравнивать догматы различных сект, а богословские диспуты, на которых он часто председательствовал, ослабляли авторитет духовенства и просвещали умы народа. Произведения самых знаменитых греческих и индийских писателей были переведены, по его приказанию, на персидский язык, который был так мягок и изящен, что Мухаммед советовал употреблять его в раю, хотя невежественный и самонадеянный Агафий и заклеймил его эпитетами дикого и неблагозвучного. Тем не менее греческий историк имел полное основание удивляться тому, что нашли возможность перевести все сочинения Платона и Аристотеля на такой иностранный язык, который не был подготовлен к выражению вольностей и отвлеченностей философских исследований, и хотя философские доводы Стагирянина могли быть одинаково темны или одинаково понятны на всех языках, но драматические приемы и разговорная аргументация Сократова ученика, по-видимому, были неразрывно связаны с грацией и изяществом его аттического слога. Среди своих поисков за всем, что могло способствовать распространению просвещения, Ануширван узнал, что нравоучительные и политические басни древнего брамина Пильпея хранились с заботливым уважением в числе сокровищ индийских царей. Доктор Пероз был втайне отправлен на берега Ганга с поручением во что бы то ни стало добыть это драгоценное произведение. Благодаря своей ловкости он добыл копию с этих басен, благодаря своей учености старательно перевел их на персидский язык, и произведение Пильпея читалось вслух в присутствии Ануширвана и его дворян и всех приводило в восторг. Индийский подлинник и персидский перевод уже давно утрачены; но этот почтенный памятник старины сохранился благодаря любознательности арабских калифов, ожил на новейших языках - персидском, турецком, сирийском, еврейском и греческом и путем переводов был переложен на новейшие языки Европы. В своей теперешней форме басни Пильпея не дают нам никакого понятия о характере, нравах и религии индусов, а по своим внутренним достоинствам они не могут равняться ни с изящной сжатостью Федра, ни с безыскусственной грацией Лa Фонтена. Пятнадцать нравоучительных и политических изречений объясняются целым рядом басен; но изложение сбивчиво, рассказ слишком растянут, а нравоучения тривиальны и бестолковы. Тем не менее брамину принадлежит та заслуга, что он придумал для вымысла такую приятную форму, которая прикрывает наготу истины и, быть может, смягчает для царского слуха неприятность нравоучений. С той же целью предостеречь царей, что они сильны только силой своих подданных, те же индийцы выдумали игру в шахматы, которая была введена в Персии также в царствование Ануширвана.
При вступлении Кобадова сына на престол его государство было в войне с преемником Константина, но семейные заботы побудили его согласиться на перемирие, за которое Юстиниан готов был дорого заплатить. Хосров видел римских послов у своих ног. Он принял одиннадцать тысяч фунтов золота в уплату за вечный, или бессрочный, мир; при этом были урегулированы некоторые взаимные обязательства; персидский царь взял на себя охрану Кавказского прохода, а срытие Дары было приостановлено с условием, что эта крепость никогда не будет служить резиденцией для начальника восточных армий. Честолюбие императора деятельно воспользовалось мирным промежутком времени, которого оно так горячо домогалось: его завоевания в Африке были первыми плодами заключенного с Персией мирного договора, а алчность Хосрова была удовлетворена значительной долей карфагенской добычи, на которую его послы заявляли притязания тоном шутки и под видом дружбы. Но трофеи Велисария не давали покоя великому царю, который с удивлением, завистью и страхом узнал, что после трех быстро окончившихся кампаний, Юстиниану покорились Сицилия, Италия и даже Рим. Будучи неопытен в искусстве нарушать мирные договоры, он стал втайне подстрекать своего отважного и хитрого вассала Альмондара. Этот арабский принц, живший в Гире, не был включен в мирный договор и не прекращал военных действий против своего соперника, начальника племени гассанитов, который был союзником империи. Спор шел из-за большого овечьего загона, находившегося в степи к югу от Пальмиры. Подать, которая уплачивалась с незапамятных времен за право пасти там овец, по-видимому, свидетельствовала о правах Альмондара, а гассаниты ссылались на латинское название strata, вымощенная дорога, как на неоспоримое доказательство верховенства и трудов римлян. Каждый из двух монархов вступался за своего вассала, а поддерживаемый Персией араб, не дожидаясь результатов медлительного и нерешительного третейского разбирательства, обогатил свой передвижной лагерь добычей и пленниками, захваченными в Сирии. Вместо того чтобы силой отражать нападения Альмондара, Юстиниан попытался подкупом склонить его к измене, а между тем созывал со всех концов земли племена эфиопские и скифские, склоняя их к вторжению во владения его соперника. Но помощь таких союзников была слаба и ненадежна, а когда эти подстрекательства сделались всем известны, они послужили оправданием для жалоб готов и армян, почти одновременно обратившихся к Хосрову с просьбами о защите. Потомков Аршака, которые еще были многочисленны в Армении, уговорили отстаивать последние священные остатки их национальной свободы и наследственных прав, а послы Витигеса втайне пробрались через римскую территорию для того, чтобы объяснить Хосрову, какая страшная и почти неизбежная опасность угрожала итальянскому королевству. Их настояния были единодушны, вески и успешны. "Мы являемся перед твоим престолом в качестве ходатаев как за наши собственные интересы, так и за твои. Честолюбивый и вероломный Юстиниан хочет быть единственным властителем всего мира. С тех пор как был подписан вечный мир в ущерб свободе всего человеческого рода, этот монарх, называющий себя твоим союзником, но действующий как твой недруг, оскорблял и своих друзей, и своих врагов и покрыл всю землю кровью и разорением. Разве он не посягнул на привилегии Армении, на независимость Колхиды и на дикую свободу Тцанийских гор? Разве он не захватил с такой же жадностью город Босфор на берегу холодного Меотийского залива и долины с пальмовыми деревьями на берегу Чермного (Красного) моря? Мавры, вандалы и готы были покорены им одни за другими, и каждый из этих народов оставался равнодушным зрителем гибели своих соседей. Воспользуйся, царь, этой благоприятной минутой; Восток остается без всякой защиты, в то время как армии Юстиниана и его знаменитый полководец заняты на дальнем Западе. Если ты будешь колебаться и медлить, Велисарий скоро возвратится со своими победоносными войсками с берегов Тибра к берегам Тигра, и Персии останется одно жалкое утешение, что она будет поглощена империей после всех. Эти аргументы легко убедили Хосрова последовать такому примеру, которого он не одобрял; но жаждавший военной славы персидский монарх гнушался бездействия своего соперника, который рассылал свои кровожадные приказания, спокойно живя в безопасном Византийском дворце.