Привыкшего к сидячей жизни читателя удивит его непрерывная умственная и физическая деятельность; его подданных и его врагов также удивляло его внезапное появление в такую минуту, когда они были уверены, что он находится на одной из самых отдаленных окраин империи; он не знал покоя ни в мирное, ни в военное время, ни летом, ни зимой, и нашему воображению нелегко согласовать летописи его царствования с географическими подробностями его экспедиций. Но эта деятельность была не столько личной, сколько национальной добродетелью; франк проводил свою скитальческую жизнь на охоте, в странствованиях для богомолья и в военных предприятиях, а путешествия Карла Великого отличались только многочисленностью свиты и более важными целями. Чтобы взвесить, насколько была заслуженна его репутация полководца, следует рассмотреть, каковы были его войска, его враги и его собственные военные подвиги. Александр одерживал победы во главе войск Филиппа, но бывшие предшественниками Карла Великого два героя оставили ему в наследство свою славу, свой пример и участников своих побед. Во главе испытанных в бою и многочисленных армий он одерживал верх над варварскими или выродившимися народами, не умевшими сосредоточивать свои силы ввиду общей всем им опасности, и ему никогда не приходилось иметь дела с такой неприятельской армией, которая могла бы равняться с его собственной многочисленностью, дисциплиной или вооружением. Знание военного дела было утрачено и воскресло вместе с распространением искусств мирной жизни; но походы Карла Великого не отмечены ни одной осадой или битвой, требовавшей преодоления больших трудностей и сопровождавшейся блестящим успехом, и он должен был с завистью смотреть на победы, одержанные его дедом над сарацинами. Когда он возвращался из испанской экспедиции, его арьергард был разбит в Пиренейских горах, и солдаты, положение которых было безвыходно, а мужество бесполезно, могли при своем последнем издыхании обвинять своего вождя в недостатке искусства и предусмотрительности. Не иначе как с уважением могу я упомянуть о законах Карла Великого, которые были предметом стольких похвал со стороны одного почтенного знатока. Они представляют не цельную систему, а ряд случайных и мелочных Эдиктов относительно уничтожения злоупотреблений, исправления нравов, хозяйственного управления его поместьями, ухода за его домашней птицей и даже продажи яиц. Он желал улучшить законы и нравы франков, и как бы ни были слабы и неудовлетворительны попытки, которые он делал с этой целью, они все-таки достойны похвалы; его управление прекращало или смягчало застарелые недуги того времени; но в его постановлениях я редко нахожу всеобъемлющий взгляд и бессмертный дух такого законодателя, который переживает самого себя для блага потомства. Единство и прочность его империи зависели от жизни его одного; он последовал опасному обыкновению разделять владения между сыновьями, и несмотря на то, что он много раз созывал съезды знати, оставленные им учреждения порождали то неурядицу анархии, то неурядицу деспотизма. Его уважение к благочестию и учености духовенства побудило его вверить этому честолюбивому сословию светскую власть и гражданскую юрисдикцию, а когда епископы свергли с престола его сына Людовика, этот последний мог, не без некоторого основания, приписывать свое несчастье неблагоразумию своего отца. Он издал законы о строгом взыскании десятинной подати вследствие сделанного демонами в воздушном пространстве заявления, что неуплата этой подати была причиной последнего неурожая. О заслугах Карла Великого по части просвещения свидетельствуют: основание школ, введение искусств, изданные от его имени сочинения и его интимные сношения с теми подданными и иностранцами, которых он приглашал к своему двору для просвещения и самого монарха, и его народа. Свои собственные знания он приобрел и поздно, и с большим трудом, и они были очень поверхностны; если он говорил по-латыни и понимал греческий язык, то он извлек эти зачатки знаний скорее из разговоров, чем из книг и, уже бывши в зрелых летах, он старался освоиться с искусством письма, которому в наше время учится с детства каждый крестьянин. Грамматика и логика, музыка и астрономия изучались в ту пору только для того, чтобы служить подспорьем для суеверий, но любознательность человеческого ума ведет в конце концов к его просвещению, и поощрения, которые оказывал Карл Великий ученым, придают его имени самый безупречный и самый привлекательный блеск. И его величественная наружность, и продолжительность его царствования, и его успешные военные предприятия, и энергия его управления, и уважение, которое питали к нему отдаленные народы,— все это выделяет его из среды монархов, а Европа ведет начало новой эры с восстановления Западной империи.
Эта империя не была недостойна своего названия, и некоторые из самых лучших европейских государств находились или в качестве наследственных владений, или в качестве завоеваний под властью монарха, царствовавшего в одно и то же время и над Францией, и над Испанией, и над Италией, и над Германией, и над Венгрией.
I. Из принадлежавшей Риму галльской провинции образовалась франкская монархия, но в эпоху упадка Меровингской династии пределы этой монархии сузились вследствие независимости бретонцев и восстания Аквитании. Карл Великий преследовал бретонцев до берегов океана, и это свирепое племя, так мало походившее на франков происхождением и языком, было наказано тем, что его обязали уплачивать дань, выдать заложников и не нарушать мира. После продолжительной и нерешительной борьбы герцоги Аквитанские поплатились за свое восстание потерей своих владений, своей свободы и жизни. Такое наказание честолюбивых правителей, слишком верно подражавших примеру дворцовых майордомов, по-видимому, было слишком строго и сурово. Но незадолго перед тем было сделано открытие, что эти несчастные вожди были последними потомками Хлодвига и законными наследниками его верховных прав, так как они принадлежали к младшей ветви Меровингского дома, происходившей от Дагобертова брата. От их старинных владений остались только герцогство Гасконское и лежавшие у подножия Пиренеев графства Фезензакское и Арманьякское; их род не прекращался до начала шестнадцатого столетия, и после того, как они пережили своих Каролингских тиранов, им пришлось испытывать на себе то несправедливости, то милостивое расположение третьей династии. С присоединением Аквитании Франция расширилась до своих теперешних прирейнских пределов с включением того, что она приобрела в Нидерландах и в Испании.
II. Сарацины были изгнаны из Франции дедом и отцом Карла Великого, но они еще владели большей частью Испании от Гибралтарского утеса до Пиренеев. Во время их междоусобиц владевший Сарагоссой арабский эмир явился на Падерборнский съезд, чтобы молить императора о помощи. Карл Великий предпринял поход в Испанию, возвратил эмиру утраченную власть и, не делая никакого различия между последователями той или другой религии, беспристрастно наказал сопротивление христиан и наградил покорность и заслуги мусульман. По возвращении из экспедиции он организовал Испанскую марку, простиравшуюся от Пиренеев до реки Эбро; Барселона была резиденцией франкского наместника, он управлял графствами Руссильоном и Каталонией, и его юрисдикции были подчинены маленькие королевства Наваррское и Арагонское.
III. В качестве короля лангобардов и римского патриция Карл Великий властвовал над большей частью Италии от Альп до границ Калабрии, на протяжении тысячи миль. Герцогство Беневентское, находившееся в вассальной зависимости от лангобардов, расширилось в ущерб грекам до размеров теперешнего Неаполитанского королевства. Но царствовавший в ту пору герцог Арехис не захотел подчиняться рабской зависимости, в которой находилась его родина, присвоил себе титул независимого монарха и восстал с оружием в руках против владычества Каролингов. Он защищался с твердостью, покорился без позора, и император удовольствовался легкой данью, разрушением крепостей и тем, чтобы на местной монете его имя свидетельствовало о его верховенстве. Коварная лесть Арехисова сына Гримоальда прибавила к этому отличию название отца, тем не менее Гримоальд с благоразумием отстаивал свое достоинство, и Беневент мало-помалу сбросил с себя франкское иго.
IV. Карл Великий был первый монарх, соединивший Германию под одним скипетром. Название Восточной Франции сохранилось в названии округа Франконии, а население Гессена и Тюрингии недавно соединилось с победителями благодаря единству религии и управления. Алеманны, когда-то бывшие грозными врагами римлян, были верными вассалами и союзниками франков, а их страна обнимала теперешнюю территорию Эльзаса, Швабии и Швейцарии. Баварцы, также пользовавшиеся правом сохранять свои законы и нравы, не так охотно подчинялись воле повелителя; неоднократная измена их герцога Тазилло послужила поводом для упразднения их наследственных правителей, а власть этих правителей была разделена между графами, отправлявшими правосудие и охранявшими эту важную границу. Но север Германии от берегов Рейна до стран, лежащих по ту сторону Эльбы, еще был населен врагами и язычниками, и только после тридцатитрехлетней войны саксы преклонились под иго Христа и Карла Великого. Идолы и их поклонники были подвергнуты истреблению, учреждение восьми епархий в Мюнстере, Оснабрюке, Падерборне, Мин-дене, Бремене, Вердене, Гильдезгейме и Гальберштадте обозначило по обеми сторонам Везера границы древней Саксонии; эти епископские резиденции были первыми школами и первыми городами в этой дикой стране, а религия и человеколюбие, которым научили детей, в некоторой мере искупили умерщвление их родителей. По ту сторону Эльбы славяне, или словенцы, носившие различные названия, несмотря на то, что у всех них были одинаковые нравы, были рассеяны по теперешним владениям Пруссии, Польши и Богемии, а некоторые случайные изъявления покорности побудили франкского историка расширить пределы империи Карла Великого до берегов Балтийского моря и Вислы.