Короля Франции заковали в цепи; но великодушный победитель, который был внуком Саладинова брата, прислал своему царственному пленнику почетное одеяние и Людовик купил свою свободу и свободу своих солдат очищением Дамиетты и уплатой выкупа в четыреста тысяч золотых монет. Потомки боевых товарищей Нуреддина и Саладина, изнежившиеся от прекрасного климата и от роскоши, не были в состоянии бороться с цветом европейского рыцарства; они были обязаны победой своим рабам или Мамелюкам; эти отважные татарские уроженцы покупались у сирийских купцов в нежном возрасте и затем воспитывались в лагере и в султанском дворце. Но Египет скоро представил новый пример того, как опасны отряды преторианцев: после того как ярость этих свирепых животных была направлена против чужеземцев, она обрушилась на их благодетеля. Возгордившиеся своей победой Мамелюки умертвили Тураншаха, который был последним представителем своего рода, а самые смелые из убийц проникли в комнату пленного короля с обнаженными палашами и с руками еще запачканными в крови их султана. Своей твердостью Людовик внушил им уважение; их корыстолюбие взяло верх над их жестокосердием и религиозным рвением; переговоры привели к заключению мирного договора и королю Франции было дозволено отплыть в Палестину вместе с остатками его армии. Людовик провел четыре года в городе Акре, не будучи в состоянии проникнуть в Иерусалим и не желая возвращаться домой без всякой славы для своего отечества.
После шестнадцатилетнего благоразумия и отдыха, воспоминание о понесенном поражении побудило Людовика предпринять седьмой и последний Крестовый поход. Его финансы пришли в порядок, его владения расширились и выросло новое поколение воинов; он отплыл из Франции с новыми надеждами во главе шести тысяч человек конницы и тридцати тысяч человек пехоты. Эта экспедиция была вызвана потерей Антиохии; нелепая надежда окрестить тунисского короля побудила Людовика направиться к берегам Африки, а слух о хранившихся там громадных сокровищах примирил войска с мыслью, что от этого замедлится посещение Святой Земли. Вместо того чтобы иметь дело с новообращенным, пришлось вести осаду; французы задыхались и умирали среди жгучих песков; св. Людовик испустил дух в своей палатке и едва он успел закрыть глаза, как его сын и преемник подал сигнал к отступлению. "Так-то (говорил один остроумный писатель) кончил христианский король свою жизнь подле развалин Карфагена, ведя войну с последователями Мухаммеда в той стране, где Дидона ввела поклонение сирийским богам."
Нельзя придумать более несправедливой и более нелепой конституции, чем та, которая ставит туземное население в постоянную рабскую зависимость от произвола иноземцев и рабов. Однако именно в таком положении находился Египет в течение с лишком пятьсот лет. Самые знаменитые султаны из династий Багаритов и Боргитов происходили от татар и черкесов, а власть двадцати четырех беев или военных вождей постоянно переходила не к их сыновьям, а к их служителям. Эти служители ссылались, как на великую хартию своих вольностей, на договор, заключенный Селимом Первым с республикой и оттоманский император до сих пор получает из Египта небольшую дань в знак подданства. За исключением небольших промежутков времени, отличавшихся внутренним спокойствием и порядком, царствование обоих династий было эпохой разбоев и кровопролитий; но хотя их трон и был поколеблен, он покоился на двух устоях - на дисциплине и храбрости; их владычество обнимало Египет, Нубию, Аравию и Сирию; их Мамелюки размножились с восьмисот всадников до двадцати пяти тысяч, а к этим военным силам присоединялась провинциальная милиция из ста семи тысяч пехотинцев, и они могли рассчитывать в случае надобности на помощь шестидесяти шести тысяч арабов. При таком могуществе и честолюбии султаны не могли долго выносить пребывание на берегах их владений враждебного и независимого народа, а если франки не были оттуда прогнаны в течение почти сорока лет, то они были этим обязаны смутам неупрочившегося владычества, вторжению монголов и случайной помощи воинственных пилигримов. В числе этих последних английский читатель заметит имя Эдуарда I, который поступил в число крестоносцев при жизни своего отца Генриха. Будущий завоеватель Уэльса и Шотландии освободил Акру от осады, имея под своим начальством тысячу солдат; он достиг с девятитысячной армией до Назарета, сравнялся репутацией со своим дядей Ричардом, своей храбростью заставил неприятеля согласиться на десятилетнее перемирие и возвратился домой с опасной раной, которую ему нанес кинжалом какой-то убийца-фанатик. Антиохия, которая благодаря своему географическому положению, была подвержена менее других городов бедствиям священной войны, была окончательно взята и разорена владетелем Египта и Сирии, султаном Бондокдаром или Бибарсом; латинское княжество перестало существовать и первый центр христианского владычества обезлюдел вследствие избиения семнадцати тысяч жителей и увода в плен ста тысяч. Приморские города Лаодикея, Габала, Триполи, Берит, Сидон, Тир и Яффа, равно как укрепленные замки иоаннитов и тамплиеров, сдались один вслед за другими, и владычество латинов ограничилось городом и колонией Сен-Жан д’Акрой, которую иногда называют более классическим именем Птолемаиды.