Ирвин довольно покивал, подлил себе ещё вина.
— Скажи, ты ведь слышал о странном взрыве на заставе?
— Я там был.
— Что ты об этом думаешь? Это могла быть метка звёзд?
— Я сказал бы, что это исключено, но теперь я сомневаюсь. Произошли некоторые… Вещи, которые ясно дают понять, что люди с метками, кроме меня, есть. Я выясню это, как только закончу с… — Корвус резко замолчал.
— С чем? Что ты искал в Ночной Распутнице, Корвус?
— Тебя это не касается.
Ирвин недовольно качнул головой.
— Корвус, я граф. Меня это касается. К тому же, я тебе не враг. Когда-то ты помог моему отцу. Из-за тебя он раскрыл глаза на мир, и, как бы я ненавидел его, раскрыл их и мне. Я уже выручил тебя раз.
Человек в чёрном саркастично хохотнул.
— Ты спас своих людей от меня, а не меня — от них, граф.
— Как же ты не поймёшь, ты больше мой человек, чем они. Думаешь, я переживаю за этот дрянной город? За Каэрн? Быть может, за Карлос или Союз Пяти? Все эти люди, бездумные слепцы и идиоты. Нет, Корвус, я всего лишь хочу показать, что я гожусь стать тебе другом.
— Другом? По-твоему, кролик может быть другом лисе?
— Аккуратней со словами, Корвус. Ты ведь должен знать, как опасен человек с властью и уязвлённой честью. Если лиса не ест кролика — тому не следует провоцировать хищника. Как бы то ни было, я всё ещё твой должник, а я терпеть не могу быть кому-то должен. Что привело тебя в Каэрн?
— Друг. — Саркастично ответил Корвус, но не соврал.
— Значит, кому-то всё же удалось стать твоим другом? Чем же я хуже?
Корвус взглянул в синие глаза с такой серьёзностью, что внутри Ирвина всё сжалось, но виду тот не подал.
— Да, он смог стать мне другом. И он погиб. Как и все до него. Я проклят, граф, и потому в твоих же интересах оставить свои попытки сблизиться со мной. Ты не готов погрузиться во мрак, окружающий меня и не пытайся подготовиться — напрасная трата времени. Смерть не может забрать меня и в отместку забирает всех близких мне людей. Таково моё бремя.
— Воистину тяжкое бремя. Значит, ты здесь ради мести. Кого ты искал в Нижнем Квартале? Я знаю передвижение каждого в этом городе.
Человек в чёрном смерил графа оценивающим взглядом и всё-таки сказал:
— Людей Клыка, Ирвин. — Он впервые назвал его по имени. — Они убили моего друга.
— Что ж. Тогда я помогу тебе и равноценный обмен будет завершён. Человек, которого ты ищешь, придёт сегодня ночью в Синий Дым. Это таверна на окраине города, у одного из его входов. Он должен встретиться с неким Лисом. О нём я ничего не слышал.
Чёрные глаза вспыхнули гневом. Лис! Значит, двоих разом! Он резко развернулся и быстро зашагал к выходу.
— Пожалуйста! — Прозвучал голос за спиной.
В дверях человек в чёрном на мгновение застыл и сказал, обернувшись:
— Священный закон равноценного обмена, так, граф? Должок пусть остаётся за тобой. Там, на улице, из храма за нами наблюдал священник. Есть мысль, что за тобой сегодня придут люди из церкви. Со знанием делай, что хочешь. И ещё. Никогда не забывай имя, что я сказал тебе. Свою смерть должно знать.
С этим он ушёл.
Закат и Рассвет
Отец Питл стоял во главе священной церкви уже пятый год. В силе своей веры он был нисколько непоколебим. Не существовало слова сильнее Господнего. Он лучше всех понимал его волю ибо слышал в себе его великий глас. К тому же, сам Всевышний, единый бог направлял его по этому пути.
Да, это он направлял его руку, когда яд лился в кагор предыдущего епископа Каэрна. Убийство — страшный грех, но грех этот был во спасение города. Предыдущий отец так погряз в торговых делах, бесчисленных взятках и делах с бандитами и еретиками, что другого выхода не оставалось. Он отравлял саму святую суть великой церкви, обратился к дьяволу и дьявол совратил его душу. Это нечистый тайком заставлял его приводить юных мальчиков в свою спальню.
Люди — жалкие существа. В тот день, пробравшись в покои прежнего Отца, Питл понял свою божественную миссию. Его взору предстало жуткое чудо, но знаков божьих бояться нельзя. К ним надо прислушиваться всей своей душой и сердцем. Питл увидел, как иконы в покоях кровоточат. О, Всевышний, я слышу тебя!
Всем своим нутром Святой Отец Питл, Епископ Каэрна, чувствовал презрение к семье Корсуг, в особенности к юному графу. Он знал, что они язычники, еретеки, знал, что Ирвин и его отец — связаны с Нечистым. С дьяволом, бродящим по земле. Нужно было лишь найти вескую причину, чтобы подобраться к ним, найти повод. И сегодня такой возник.
Питл понял это, наблюдая за странной картиной. Обычно он не выглядывал на улицу из своей комнаты, но божественный голос велел это сделать и Отец, как и всегда в своей жизни, безукоризненно повиновался. И не было пределов благодарности этому голосу.
По улице брёл человек, облачённый в чёрные одежды. Шёл он из Нижнего Квартала и Святой Отец понял без тени сомнения, что именно этот человек причастен к резне в борделе. Это и есть дьявол и теперь он прибыл в Каэрн, а значит на долю Питла выпало, должно быть, главное и самое тяжёлое испытание в его жизни.
Когда незнакомец сказал что-то командиру стражи и те разошлись — Альфонс рухнул замертво с двумя ножами в спине и шее. Душа Питла похолодела, он трижды перекрестился и стал быстро молиться про себя. Это он! Всевышний, дай мне силы!
Стражники готовы уже были изрубить нечистого, но вмешался граф. Он что-то приказал стражникам и не расступились, дав Ирвину дорогу к человеку в чёрном. Бог ты мой! Он якшается с ним! Вот оно! Это ты и хотел мне показать, о Великий! Он видел, как солдаты графа заковывают дьявола в кандалы и они все уходят. И уходят не в сторону тюрьмы, а в сторону его поместья!
Святой Отец тут же сорвался с места, но в дверях застыл. Нет, торопиться нельзя. Нужно всё, как следует, обдумать.
В Синем Дыме царила непривычная тишина, совсем не то, что обычно. Таверна не пустовала, но выпивающие в ней не веселились. Когда вошёл Корвус, никто не бросил в его сторону и взгляда. Это хорошо. Он прошёл мимо столов, заполненных угрюмыми людьми, подавленно, вполголоса обсуждающими, кто же взорвал заставу и напал на них.
За барной стойкой протирал глиняную кружку такой же унылый мужчина в возрасте. Его облысевшая макушка поблёскивала в огне свечей. Когда подошёл Корвус, он не поднял глаз.
— Мне бы…
Но договорить ему не дал знакомый женский голос:
— Корвус! Ты пришёл!
Рука Арии упала ему на плечо. Вторая держала пустую кружку. Девушка уже успела захмелеть и улыбаясь смотрела на человека в чёрном. Меч с пояса куда-то пропал. Она повернулась к трактирщику и попросила налить им обоим. Поначалу Корвус думал отказаться, но решил, что одна кружка, в целом, не помешает.
— Пошли ко мне!
Корвус и сейчас хотел отказаться, но весёлый пьяненький голос Арии приковал ненужное внимание, а он так его не любил. По скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж, и из коридора оказались в её комнате.
Убранство здесь весьма скромное. Кровать на одного человека, деревянный стол с двумя стульями, на нём — одинокая свеча, в отчаянных попытках осветить всё вокруг. В воздухе стоял сладковатый запах пива. Корвус с Арией уселись за стол. Тени их отплясывали на полу. У рыжеволосой девушки она была много длиннее, чем у человека в чёрном, но Ария не обратила внимания.
— Ну, как прошёл день? — Весело спросила Ария.
— Скучно. — Ответил Корвус, пытаясь собрать самокрутку в полумраке.
— А я с братом повидалась. Дело сдвинулось с места! Да не просто сдвинулось, рвануло, как ошпаренный конь! Я столько монет не видала с тех времён, когда мы жили в поместье. Ну, помнишь, я рассказывала по дороге сюда? Так вот, я пол дня бродила по рынкам и покупала всякое.
Ария разболталась и Корвус стал слушать её в пол уха, кивая, когда надо и сосредоточившись на самокрутке. Когда ему удалось её более-менее собрать, он прикурил от свечи, дабы не удивлять Арию неожиданными фокусами и спросил, перебив: