— Так из-за чего вас с братом выгнали?
Девушка резко замолчала. Зелёные глаза поблескивали в огне свечи. Разом она осушила полкружки, рыгнула и спросила:
— Тебе так надо это знать?
Корвус затянулся самокруткой и выпустил в комнату облачко дыма.
— Я лишь хочу подтвердить свои догадки.
— И каковы же они?
— Помнится мне, в богатых домах любые бракосочетания случаются по выгодному расчёту. По сути, юные девушки и парни являются не более, чем инструментом своих родителей в достижении своих целей. Да, случается, что жена всё же смиряется со своей участью и даже пытается полюбить, но это не про тебя. Выгнали тебя и брата, так ведь? Тут ты соврала, поэтому что в таких случаях не выгоняют а убивают. Вы сбежали. Думается мне, ты уже любила. И любовь твоя была крепка, была взаимна, но то больная любовь, ибо ты возжелала брата, а брат возжелал тебя. Угадал?
Услышав такое, Ария резко подскочила, свалив стул, и замахнулась, с желанием влепить Корвусу пощёчину. Её лицо горело от стыда. Она сомневалась всего секунду и всё же попыталась ударить. Но Корвусу не составило никакого труда перехватить этот взмах.
Свеча потухла и в комнате воцарилась тьма. Пока глаза не привыкли, он лишь слышал сбивчивое дыхание обозлившейся девушки. Её рука, конечно же, сильнее, чем у простой девушки, но всё же это женская рука. Не отпуская её он тоже поднялся со стула с мыслью, что вообще-то заслужил некое подобие награды в конце такого тяжёлого дня.
Левой рукой он обхватил её талию и рывком прижал к себе. Теперь он чувствовал кожей своего лица её сбивчивое дыхание, запах пива из её рта. Ария пыталась вырваться из мёртвой хватки и он взял её силой.
Солдаты колотили в дверь поместья графа. Святой Отец предвкушал скорую поимку мерзавца. Питл уже слышал его вопли на костре, чувствовал запах жареного мяса и горелых волос, не догадываясь, что его Великий Бог на сей раз не стал ему рассказывать, что он сам сгорит.
Наконец в двери показалась служанка, сонными полуоткрытыми глазами смотря на стражу.
— Доброй ночи, господа… — Начала она но солдаты ввалились в дом, грубо отпихнув её, не обращая внимания на удивлённый вскрик.
— Где комната графа? — Спросил Питл, войдя последним.
Увидев церковного служителя, служанка сообразила, чем обернётся любое неповиновение и указала путь.
Покои его пустовали. На столе Святой Отец увидел флакончик с жидкостью странноватого цвета внутри. Этим ядом когда-то он отравил предыдущего епископа. К пробке прикреплена бирка с одним словом: АМИНЬ.
Питл взял флакончик в руки и, повертев его, с яростью швырнул в стену.
Он вновь и вновь с удовольствием мурлыкал строчки старой песни. Сидел себе на краю дома, болтая ногами туда-сюда, как ребёнок на качелях. Лисья маска лежала рядом. Перед взором раскинулся город Каэрн. Город, в котором всё начнётся. Он видел рассвет этого города — сегодня случится его закат. Вот люди Клыка с их главным подходят к таверне. У него за плечом — мешок. Всё как надо. Все вооружены, прелесть! Сейчас начнётся самое интересное!
Корвус молча сидел на краю кровати и курил. Бок уже затянулся, в дыре нагрудника проглядывался небольшой шрам. Ария лежала рядом. Одеяло закрывало почти все пикантные части её тела. Сопротивляться она перестала, как только они легли в кровать. Теперь она спала.
Пустые глаза его смотрели вдаль, заглядывая за пелену реальности, в место совершенно иное. Такое уже случалось, это тягучее предчувствие ужасных перемен.
Что будешь делать, когда убьёшь их всех?
Найду Лиса. И убью.
А что потом? Дальше? Вновь попробуешь найти себе близких? И чем это по-твоему обернётся? Да, ты отлично знаешь, чем. Тем же, что всегда. Этот список будет и будет пополняться, пока ты не начнёшь забывать уже, сколько их погибло. Твоя расплата за служение королевству — твоя длинная жизнь, полная мучений.
Внизу раздался грохот. Кто-то с силой молотил в дверь и Корвус, поднявшись с кровати, взял приставленный к стене чёрный меч без гарды и, повесив на пояс, вышел в коридор.
Сонный трактирщик вышел из своей комнаты, сбитый с панталыку, протирая глаза.
— Нет. — Сказал Корвус. — Вернитесь к себе.
— Что?
— Убирайся! — Рявкнул незнакомец, точно дикий зверь.
Подскочив на месте, трактирщик бросил короткий взгляд на клинок и со словами “Боже!” скрылся за дверью. Корвус вышел на лестницу. Пустые круглые столы уныло рассыпались по залу, словно прыщи на лице. На каждом лежали перевёрнутые ножками к потолку стулья. От ударов дверь ходила ходуном, готовая в любой момент соскочить с петель.
Корвус спустился и открыл дверь. Труднее всего оказалось в первые мгновения перебороть горящее желание снести голову, появившуюся по ту сторону проёма. Пламя в душе взвихрилось огненным смерчем, но до поры его надо подавлять и сохранить лицо.
Клык слегка опешил, увидев Лиса без маски.
— Мы зайдём? — Спросил он и Корвус коротко кивнул.
Один за другим, в таверну вошло пятнадцать разномастных ублюдков. Другие остались ждать на улице. Струна напряжения петлёй натянулась на шее у всех присутствующих. По одну сторону — Корвус, жаждущий разорвать человека, убившего ни в чём не повинного мальчишку, единственного, кто за многие годы смог стать по-настоящему близким ему. По другую — Клык, в своих кругах человек весьма великий, униженный Лисом, по его мнению, стоявшим перед ним.
— Ну, кота за яйца тянуть не будем. Вот, как ты просил. Больной ублюдок.
Он положил на стол мешок. Из него дурно пахло. Гнилью. С нарастающим ужасом Корвус потянулся к нему. Позади послышался скрип ступенек. Клык поднял взгляд куда-то за спину человеку в чёрном и его густые брови поднялись в удивлении, а лицо скривилось.
— Брат? — Донёсся знакомый Корвусу голос с лестницы, но внимание он не обратил.
— Ария?! — Удивился Клык. Его яростный взгляд тут же пал на Корвуса. — Ты что, сука, с ней?..
В этот самый миг Корвус увидел. И услышал злобный смех Лиса, сокрушающий его. Он ощутил, как клыки впиваются в его кроличью шею. Рассудок, итак висевший на нитке, теперь оторвался и канул в бездну. Жгучий гнев сдвинули пустота и отчаяние. Из мешка на него смотрели пустые глаза, успевшие побелеть, на отрубленной голове. Голове мальчика Харта. Живот воротило в спазмах, к горлу подступил тошнотный комок.
— Что это… — Гуннар затрясся, ноги подкосились и он повалился на колени. — Лилит… — Простонал несчастный.
Душу сковало оцепенение и печаль, каких он не чувствовал в жизни. И вместе с ними неистовый гнев. Лилит, шедшая перед ним, пошатнулась, но устояла. Ладонь она положила на лоб, словно страдая от головной боли.
— Его великая печаль. — Сказала она дрожащим голосом.
Когда она повернулась, Гуннар увидел, что по щекам её ручьём бегут слёзы.
Малгус обнял Энвию. Они лежали между корней деревьев, отчаянно прижимаясь друг к другу. Чувство, налетевшее, как буря и поглотившее его, он терпел, стиснув зубы. Сестра же рыдала и стучала кулаками по корням, уткнув своё лицо в его грудь.
Корвусу хотелось лишь кричать и плакать, плакать и кричать. Но маленький лучик сознания в бушующей буре всё же зажегся, как одинокая звезда порой проглядывает сквозь чёрные тучи. Вернулся гнев. Гнев, от которого всё тело его задрожало в судорогах, все мышцы напряглись, кулаки сжались с такой силой, что ногтями он порезал собственную кожу.
Нет, Корвус, страдания потом, а сейчас — смерть. Делай то, что умеешь лучше всего — неси её. Пусть она есть дар, непостижимый умами людей, пусть те, кто сотворил это заслуживают участи куда страшнее — это единственное, что ты можешь сделать. Дай волю зверю внутри, выпусти его и позволь насытиться их страданиями. Занавес, Корвус уходит. На сцене сегодня — Чёрная Смерть.