Ситуация становилась сложной с геополитической точки зрения еще и потому, что Барак Обама и генерал Мартин Демпси, председатель Объединенного комитета начальников штабов США, и влиятельная группировка, поддерживающая президента, давно начали дистанцировать внешнюю политику США от проводившейся Бушем — Чейни политики «Израиль — прежде всего», которая привела США к самоубийственным войнам в Ираке и Афганистане.
Отход администрации Обамы от прежней «произраиль-ской» политики Соединенных Штатов был столь заметным, что глава правительства Израиля Биньямин Нетаньяху в 2012 году открыто вмешался в предвыборную политику США и, пытаясь добиться поражения Обамы, попросил своего близкого друга и владельца казино Лас-Вегаса Шелдона Адельсона пожертвовать 100 миллионов долларов на предвыборную кампанию республиканца Митта Ромни.
Вплоть до 21 августа, когда началась «химическая история» Сирии, Обама воздерживался от усиления военного присутствия на Ближнем Востоке и отказывался расширять американскую военную помощь повстанцам сверх установленного минимума. Но 21 августа он вдруг вернулся к теме 2012 года о пресловутой «красной черте» и, вместо того чтобы снизить риск потери авторитета США и прочих разрушительных последствий, начал бряцать оружием и приказал командованию Вооруженных сил США разработать варианты проведения военных операций.
1 сентября 2013 года президент Обама направил лидерам Конгресса США письмо, объявив о том, что считает военные действия против Сирии необходимым и правильным шагом. По Конституции США, объявление войны является прерогативой Конгресса, хотя данное условие успешно игнорировалось в последние годы Дж. Бушем и другими президентами Соединенных Штатов.
Американский президент, загнавший себя в угол, в отчаянии обратился к нации. Он сказал: «Хотя я считаю, что обладаю полномочиями осуществить данную военную операцию без специального разрешения Конгресса, мы обязаны провести это обсуждение». Это стало первым признаком того, что Обама отчаянно ищет выход из сложившейся ситуации.
С этого момента вашингтонское лобби интересов Израиля, Американо-израильский комитет по общественным связям и прочие, изо всех сил старались получить согласие конгрессменов, влияние на которых стоило им миллионы долларов в форме благотворительных взносов в ходе проведения различных кампаний. Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон и президент Франции Франсуа Олланд убеждали парламенты своих стран присоединиться.
А затем случилось неожиданное. Британский парламент проголосовал против предложения премьер-министра Кэмерона и отказался присоединиться к военной операции США в Сирии. Опросы, проведенные в США, показали, что подавляющее большинство населения страны выступает против американского военного вмешательства, и даже Конгресс настроен далеко не благосклонно.
Теперь Барак Обама оказался в ситуации «куда ни кинь — везде клин». Внутренние американские разногласия (между произраильским лобби в Конгрессе и неоконсервативными ястребами, с одной стороны, и более здравыми голосами в Пентагоне и Белом доме, стремящимися предотвратить войну не только в Сирии, но и в Иране, — с другой) помогают понять, почему, несмотря на резкое неприятие российских инициатив значительной частью американского истеблишмента, реакция Обамы на предложение Владимира Путина оказалась положительной.
Если война в Сирии с бомбовыми ударами НАТО предотвращена, то произошло это во многом благодаря дипломатической инициативе Путина, которая принесла президенту Обаме неожиданное спасение. Можно сказать, что в тот момент случилось политическое «чудо», принявшее форму предложения, сделанного российским президентом. Более того, примерно тогда же новый президент Ирана Рухани согласился возобновить дипломатические переговоры с Вашингтоном по иранской ядерной программе, устраняя еще одну возможность развязывания войны в регионе.