Несмотря на короткое затишье в середине XIX века, отмеченное доминированием экономического либерализма в Европе и замедлением темпов экономического развития, в конце XIX века политика вмешательства небезуспешно использовалась большинством европейских стран (а также Японией и Россией). Тем временем США не прекращали поддерживать новые отрасли промышленности с помощью пошлини и, как следствие, их экономика продолжала стремительно развиваться.
В отличие от США, некогда могущественные Индия и Китай были на долгое время низведены до роли британских колоний, открытых для свободного рынка. Рост народонаселения на планете стал возможен благодаря началу поступления товаров с мировой периферии, возникла нехватка энергии (древесины) для поставки в два наиболее развитых региона: Китай эпохи династии Цинь и Северо-Западную Европу. Решение было найдено в земле, но на этот раз не на периферии, а в непосредственной близости от городов Великобритании. Таким образом энергетический кризис был преодолён. Решение (паровой двигатель) вопроса откачки воды из постоянно наводняемых шахт Англии ускорило темпы индустриализации и в XIX веке привело к головокружительному возвышению Северо-Западной Европы над Китаем и всеми остальными конкурентами. В середине XVIII века Великобритания начала захват территории Индии, некогда входившей в Империю Великих Моголов. Лучшие в мире хлопчатобумажные текстильные фабрики в Дакке были уничтожены или приватизированы Великобританией, от чего город так никогда и не оправился. Между тем Китай, в 1776 году описываемый Адамом Смитом как богатейшая экономика мира, был ослаблен неспособностью преодолеть энергетический кризис и побеждён британской свободной торговлей и опиумом из колониальной Индии. Последовали голод и крах развитой гидротехнической инфраструктуры.
«Подъём Запада» при создании глобальной экономики произошёл после включения экономики Америк в мировую цепочку экономического обмена около 500 лет назад. Не использовавшиеся ранее ресурсы стали приносить непредвиденную прибыль, во-первых, — в виде денег (золота и серебра) и, во-вторых, — в виде древесины. Эти средства открыли Западу доступ к товарам более развитого Востока. Американская древесина, а также древесина стран Балтии (при этом Россия оставалась периферией Западной Европы) шла на изготовление парусных судов и строительство зданий. Затем Америка стала поставлять сельскохозяйственное сырьё, сначала — сахар и хлопок, а потом и зерно. Всё это способствовало росту населения и развитию промышленности.
От приведённых в качестве примеров Индии и Китая, открытых для «свободных рынков» двести лет назад, отличались Соединённые Штаты Америки или, по крайней мере, север США. Они отвергли британскую свободную торговлю и использовали для защиты своих зарождающихся отраслей промышленности высочайшие в мире тарифы на протяжении всего XIX века. Эта идея задействовать государство для разви-тиюя, по существу, была скопирована немецкой исторической школой, а затем — японцами. По сравнению с США и Германией реальный сектор экономики Британии к концу XIX века уже переживал начало спада. Англия полагалась на империю, свободную торговлю со странами Латинской Америки и своё господствовавшее положение в финансовом секторе, в то время как США продолжали проводить политику содействия развитию промышленности, защищённой как пошлинами на импорт, так и стоимостью перевозки через Атлантический океан.
На протяжении долгого времени в США была очень дорогостоящая рабочая сила. Труд стоил дороже, чем в Европе, и в результате американские предприятия всегда были вынуждены искать новые, более «умные» способы производства — более эффективные техпроцессы, автоматизацию. Причина, по которой рабочая сила обходилась дороже, чем в Европе, заключалась в том, что в Америке был «большой фронтир». Конечно, во многом он возник благодаря преступлению — этническому очищению региона от коренного населения. Но, поскольку у США он всё-таки был, люди всегда имели возможность заняться фермерством, вместо того чтобы работать на другого. Это вело к росту заработных плат.
Отчасти причины подъёма США были заложены и в культуре. С самого начала американские элиты презирали европейскую аристократию, считали её совершенно непродуктивной, паразитической. Идея унаследованных привилегий казалась им обузой для общества и экономики. Даже те, кто стал невероятно богатым и могущественным к концу XIX века, т. н. «магнаты Золотого века», сохраняли эти взгляды. Они верили, что унаследованное богатство — зло, и лучше раздать нажитое, чем оставлять детям. Считалось, что каждое поколение должно само «создавать себя» и добывать богатство. Все эти факторы сделали общество на некоторое время богатым и продуктивным.