Однако не все неудачные эксперименты оставались без серьёзных последствий. В Алжире попытка уладить разногласия закончилась катастрофой. Начавшаяся в 1991 году гражданская война в Алжире длилась более десяти лет и забрала жизни 200 000 человек. Ничто не предвещало столь кровавых последствий, так как всё начиналось с многообещающего события — выборов. Правящий Фронт национального освобождения (ФНО) отменил выборы после первого тура, боясь гарантированного, как казалось, поражения от Исламского фронта спасения (НФС). Надежда обернулась вторым самым страшным алжирским кошмаром после ещё более кровопролитной борьбы за освобождение от колониального господства Франции.
Для полной катастрофы имелись все составляющие. Была сильная армия, управляющая страной через обогатившуюся правящую партию, ободрённая политическая оппозиция, которая должна была получить политическую власть с помощью избирательных урн, и крайне раздражённое своим бессилием население, желавшее избавиться от навязчивых лозунгов и экономического бесправия. В дополнение имелась радикально настроенная молодёжь, которая серьёзно сомневалась, прежде всего, в искренности правящего класса. Отмена выборов стала последней каплей, и кровопролитие оказалось единственным общим знаменателем. Даже сегодня Алжир по-прежнему страдает от последствий того самого конфликта, находясь в политическом бездействии без стратегического плана движения куда-либо.
Сходство алжирских и египетских событий просто поразительно. 25 января 2011 года египтяне восстали в надежде наконец-то разбить удушающие объятья правящей элиты — Национальной демократической партии с примкнувшим к ней предпринимательским классом и армией, которая управляла своей собственной громоздкой экономикой внутри большой, измученной египетской экономики. Но революция могла бы быть ориентирована на больший региональный и международный уровень, а не на тех, кто пособничал режиму Хосни Мубарака и его громоздкому коррумпированному силовому аппарату. На самом деле, без развитой сети жертвователей с Соединёнными Штатами во главе, Мубараку ни за что бы не удалось сохранять свою власть на протяжении более тридцати лет. Между тем, египтянам не хватало времени или ресурсов на то, чтобы развивать свою внешнюю политику, так как их революция столкнулась со слишком многими препятствиями и решительными попытками саботажа.
С одной стороны, армия всё ещё оставалась у власти, хотя и позиционировала себя в качестве хранителя нации и революции, прибегнув к помощи всё тех же старых коррумпированных СМИ. С другой стороны, в стране никогда не существовало универсальной структуры, которая бы позволила египтянам преобразовать свои коллективные чаяния во что-нибудь материальное.
Единственным доступным вариантом являлись выборы и референдумы, на которых каждый раз, честно и демократическим путём, побеждали исламские партии. Возможно, выборы были справедливыми и прозрачными, но их результаты позволяли режиму Мубарака снова всплывать на поверхность. Используя свою никогда не изменявшуюся инфраструктуру, коррумпированные СМИ, принадлежащие влиятельным предпринимателям, и имея армию, играющую двойную роль, старый режим умудрился повернуть революцию против неё самой. Протесты 30 июня 2013 года были умело преподнесены как призывы скорректировать неправильный курс, взятый после событий 25 января 2011 года. При странном стечении обстоятельств миллионы протестовавших против режима Мубарака восстали против выбранного демократическим путём Мохаммеда Мурси, объединившись с теми самыми политическими силами, которые в течение многих лет разрушали страну, призвав на помощь ту же армию, и встав на сторону головорезов, терроризировавших протестующих всего каких-то два с половиной года назад.
Египет сделал первые шаги в направлении к тому, чтобы стать ещё одним Алжиром во время гражданской войны. Понимают ли полностью руководители переворота все отдалённые последствия того, что они совершают?
Одним из самых серьёзных на Ближнем Востоке является палестино-израильский конфликт. Подчас, концентрируя внимание на противостоянии между израильтянами и арабами, мы склонны пренебрегать тем, что происходит в самом палестинском обществе. Расстояние между Газой и Рамал-лой, двумя столицами Палестинской автономии, если брать в милях, не слишком значительное. Но в действительности эти два города представляют собой две разные политические реальности, с неизбежными культурными и социально-экономическими различиями.