— Да, Владыка, — кивнула она. — Мало того, я чувствую, что она обрела душу.
— Лайла! — повернул он голову к девушке, стоящей за его спиной. — Ты все поняла?
— Да, господин, — быстро поклонилась она. — Теперь мне понятно, почему сущность Рекки не возродилась.
— То есть как? — подняла глаза девочка. — Он не вернется?
— А у вас есть душа? — в свою очередь задал вопрос крылатый.
— Нет, — через какое-то время еле слышно, но твердо сказала она. — У нас должно быть что-то одно: либо сущность, либо душа. Мы — носители сущности, и души у нас нет. После нашей смерти сущность находит нового хозяина, а мы исчезаем, словно нас и не было.
— Да, — подтвердил мужчина. — Но Рекки обрел душу, а его сущность стала частью магической ткани мира. И все из-за того, что он сказал ей то свое имя, под которым жил до того, как стал одним из нас.
— Я ему завидую, — заплакала она. — Хоть мне и нравиться то, что я делаю, но без души мне…
— Лайла! — окрикнул он демонессу, стоящую за его спиной. — Я отменяю приказ доставить Рилири Рийо сюда живой. Ты поняла? Передай немедленно.
— Да, Владыка, — кивнула она и вышла.
Только за дверью девушка позволила себе нахмурится. Эта девчонка непонятно откуда узнала их главную тайну. Интересно, кто проболтался? Или это привет от Тринадцатого? Она никак не могла понять.
Неожиданно кто-то сбоку хмыкнул, и Лайлайла резко обернулась. У стены коридора, в двух шагах от двери, стоял светловолосый остроухий парень. Он был одет в аккуратный темный костюм, а его вьющиеся волосы чуть прикрывал берет. На переносице поблескивало пенсне, а на щеке была татуировка, повторяющая своим узором метку Черных Магов — но только не бриллиантовая, а обыкновенная, черная.
— Какого ты тут делаешь? — облегченно выдохнула она. — Подслушиваешь, что ли?
— А ты что, забыла, кто я? — иронично приподняв бровь, ответил парень вопросом на вопрос. — Мне любопытно.
— Ты неисправим, Каэль, — покачала она головой. — Владыка отменил свой приказ доставить ее сюда живой. Я не дам за ее голову и медяка с этого момента.
— Я принимаю спор, — усмехнулся он.
— Что?
— Ставлю свою бретту, — положил он ладонь на рукоять клинка за спиной, — на то, что она выживет и Владыка еще увидит ее.
— Твоя бретта… — потянула девушка, при том ее глаза заинтересованно заблестели. — Я ставлю свой арбалет на то, что она не увидит этих стен.
— Принимаю ставку!
* * *… Замок. Разрушенный мост. Во внутреннем дворе — кровь и тела как Безликих, так и самих Черных Магов. Но если тела первых исчезают — то тела последних остаются и напоминают о кошмаре, произошедшем тут. Среди них носятся целители, пытаясь найти выживших и помочь им. Вон там сидит Рьеро, зажимая прокушенную ногу. Вон — плачет Эалэ и кто-то из близнецов, пытаясь помочь второму. Вон там, от дерева, уносят на носилках бесчувственного Мечислава.
А Каору лежит у нее на руках, молчаливый и неподвижный. Его глаза закрыты, а кожа с каждой секундой становится все более прозрачной. Проклятие неотвратимо, и он с каждой секундой растворяется в ткани этого мира.
От отчаяния и безысходности Рилири долго и протяжно кричит…
… и просыпается.
Она резко открыла глаза. Каменный потолок с совой, нарисованной на нем белой и серой красками. Полоска света трех лун, пробивающегося между шторами. Толстое меховое одеяло, на которое как раз и падает лунный свет.
Волосы Рилири разметались по подушке и сползли на пол за то время, когда она спала — и девушка осторожно подняла их, садясь на постели. Она тяжело дышала, а из головы никак не уходили дурные мысли и непонятная, словно пульсирующая тревога. Каору, Каору… До какой же степени он ей нравится, что вкрался даже в ее сны? Темный, ну за что? Нет, ну понятно — союзничество, приятельство, даже дружба. Но любовь? Это уже слишком. Не для этого она два года назад сбежала из столицы и моталась по лесам и захолустью. Не нужна ей эта любовь… с точки зрения логики. Но было и еще что-то, что она не могла объяснить словами.
Волшебница резко встала с кровати и подошла к окну. Одним движением она раздернула шторы и даже распахнула окно, чтобы немного освежить мысли. Ночной ветер ворвался в комнату, разметав и ее волосы, и ворох бумаг на столе, и картины на холстах в углу. Но это никаким образом не навело порядок в голове. Тогда она подошла к тумбочке у кровати, взяла оттуда кувшин с водой и вылила себе на голову. Это наконец-то помогло, и беловолосая девушка начала энергично отфыркиваться, тряся головой. Кошмар отступил на самый дальний план и вскоре затерялся в памяти как отчет об очередном задании в архивах Мечислава.