— Кто был еще помимо вас в машине?
— Его сын — Хамон Пикар, это он сидел рядом со мной и стрелял по вам, его подельник, и мой брат — Виктор. Послушайте, комиссар, я знаю, что вы сейчас чувствуете, но мне хотелось бы вступиться за моего брата, он ни в чем не виноват. Этот Синьен просто заставил его поехать вместе с его сыном. Когда мы переехали в Париж, наш бизнес был на нуле, мы еле-еле сводили концы с концами. Виктор пытался найти кого-нибудь, кто был готов вложиться в ресторан, но все как назло отказывались. И когда, казалось, наступил конец всему, появился он. Этот проклятый старик! Он дал денег, помог с рекламой и буквально через несколько месяцев к нам в ресторан люди повалили толпами. Мы остались должны ему. Виктор предлагал ему деньги, большие, намного больше тех, что он когда-то давно дал нам, но Синьен отказывался их брать, говоря, что, когда придет время, он попросит его помощи. И вот это время настало…. Клянусь вам, комиссар, Виктор не хотел ехать, но скрепленный тем договором, был вынужден так поступить.
— А почему вы согласились?
Она снова замолчала. Тоненькие женские руки не находили места и выдавали ее напряженное состояние.
— Потому что я сама вызвалась ехать с ними. Я боялась за вас, Дидье, и не хотела вашей смерти, только потому, что какому-то толстосуму это было необходимо. В той погоне я была на вашей стороне. Мы не просто могли догнать вас, но и перегнать, однако, когда Хамон выстрелил весь пистолетный магазин и залез обратно в салон перезарядиться, вы резко вырвались вперед и начали уходить. Он кричал как сумасшедший, требовал, чтобы я догнала вас, угрожал мне оружием.
Но я не послушалась и дала вам шанс уйти. Видя, как ваша машина начинала все дальше удаляться вперед, Хамон крикнул своему напарнику и тот вытащил из сумки автомат, из которого он и открыл по вам огонь. И этому гаду повезло. Как он умудрился попасть по вам на такой скорости и расстоянии, только одному Богу известно. Мы остановились всего в нескольких метрах от того места, где вы съехали в кювет, затем произошел взрыв, который окончательно убедил остальных в вашей смерти.
— Но не вас.
Она улыбнулась.
— Я приехала сразу после того, как отвезла остальных в город. К вашему счастью, ни полиции, ни скорой еще там не было, хотя машина горела как рождественская елка. Если бы вас нашли другие, Синьен сразу бы об этом узнал и сделал бы все, чтобы второй раз вы не проснулись.
— А где я сейчас?
— В моем доме. О нем никто не знает, даже мой брат. Мы давно живем и работаем отдельно, хотя изредка я все же прихожу навещать его в ресторан. Все эти люди: доктор, медсестра, прислуга и те два здоровых парня, что вызвали у вас такое удивление — это все мои люди, друзья, коллеги, все свои.
Это было хорошо, по крайней мере на первое время мне можно было не волноваться за свою жизнь. Хотя когда я делал это последний раз?
— Сколько времени я здесь нахожусь?
— Девятые сутки. Ты быстро идешь на поправку, хотя врачи пророчили тебе минимум три недели, думаю, еще пару суток и ты сможешь встать. А пока советую вам, комиссар, забыть о своих проблемах и отдыхать. Это укорит ваше выздоровление.
Я постарался улыбнуться. Конечно, забыть обо всем, мне хотелось этого больше всего, но как можно было добиться этого, если мысли сами лезли в голову и требовали ответа.
— Не уходите, мне нужно еще кое-что выяснить: моя жена… моя бывшая жена знает обо всем этом?
— Уверена, что да. И эта женщина — Дюпон, тоже. По остаткам номеров полиция сразу выяснила чья эта тачка, но Софи смогла объяснить, что в тот вечер отдала ее вам, и с тех пор они все вас ищут.
— Я могу с ними связаться?
— Вы думаете это хорошая идея? Вдруг их телефоны прослушивают и стоит лишь вам выйти с ними на контакт, как за вами сразу приедут.
— Да, действительно, надо с этим повременить.
Боль в области шеи вновь дала о себе знать. Обезболивающее не было способно угомонить ее и я попросил еще.