- Но ты же не совсем вампир, согласись?
Этот факт был бесспорным. Я не полностью мертва, я – дампир. И это можно изменить лишь одним методом – обратить меня снова, не жалея при укусе смертельного яда. Но я пока не собиралась лишаться своих способностей и преимуществ дампирской жизни.
Марго не стала ждать ответа на риторический вопрос и встала из-за стола, тряхнув мокрыми, затянутыми в пучок, волосами. Её точёная, подобранная, щуплая и осанистая фигурка, вся её неземная, восхитительная внешность будто притягивала, располагала к себе. Девушка двинулась в сторону выхода, медленно покачивая округлыми бедрами, стукая каблуками о дубовый пол хижины.
- Ты куда?
- Дождь закончился, пойду, поохочусь. Сейчас пасмурно, солнце не скоро выйдет.
- Удачи, подруга!
- Спасибо, милая!
Маргарита одарила меня нежной, белоснежной улыбкой. Она схватилась за деревянную ручку двери и сразу же вскрикнула. Вампирша посмотрела на свою руку и раздосадовано надула губы, изучая полученное увечье.
- Что у вас за дверь? Я себе все руки занозами поколю!
Я засмеялась и подошла к ней с булавкой.
- У нас всё самодельное, совсем как в Древнерусской избе! Давай, я вытащу палочку, пока организм не регенерировал!
Девушка протянула мне свою ладонь и совсем по-ребячьи недовольно топнула ногой. Я с усмешками, аккуратно поддела занозу булавкой и вытянула злосчастную палочку из белокожей ручки Марго. Не успела палочка оказаться за пределами раны, как она стремительно затянулась, не оставив и следа от былой проблемы.
- Ну вот, готово. Твой организм сам всё сделал!
- Спасибо, я пошла?
- Конечно, иди!
Рита улыбнулась и, с небывалой осторожностью, снова взялась за дверную ручку. Она легонько приоткрыла дверцу и вышла за порог, оставив небольшую щель. Я подошла и плотно закрыла дверь, усмехнувшись столь детским повадкам Маргариты.
Я осмотрела внутреннее убранство нашей лачуги и довольно улыбнулась. Всё было очень похожим на «привет» из эпохи князя Игоря или Ивана Грозного. Деревянные, бревенчатые стены, крытый лубяной потолок, сверху, на чердаке, устланный мягкой соломой. Дубовый пол, покрытый толстым слоем красной краски и закреплённый лаком. Окна же были вставлены в заранее вырубленные отверстия, а щелки между рамой и стеной были замазаны смолой.
Внезапно, в коридоре появился Александр и широко улыбнулся:
- Ну что, наговорились? Она ушла?
- Да, ушла, на охоту. Но Рита теперь будет жить с нами!
- Наказание моим ушам! Эта девушка вообще умеет молчать? Она всё время о чём-то щебечет, словно ей никогда до этого не получалось высказаться!
Я заливисто засмеялась, обхватив руками шею любимого.
- Такой короткий день, а уже столько событий! Украли дочку, Рита ниоткуда появилась! Одни сюрпризы!
- Сегодня 23 июля. Обычный день, ну а мы обычные русские вампиры, которые прячутся в Украине. Гениально!
- 23 июля?
- Да, а что?
Та самая дата. Именно в этот день умерла Софья, и именно в этот день я прокляла Зейна. Уже год с нами нет такого светлого, доброго, милого и отзывчивого друга, как Соня. Уже год Рита является сиротой, потерявшей родную сестру.
Как глупо, как больно. Всё в этом мире не вечно. Люди сменяются друг другом, словно времена года. Голые ветки обрастают зелёной листвой, которая осенью снова опадает. Мы – виновники торжества, каждый день стоящие на краю пропасти, в глубине которой прядёт шелковую нить жизни слепой ангел, справедливый, беспристрастный. Упасть туда – значит, погибнуть. Нужно сохранять дистанцию, ибо равновесие – залог долгой жизни, предохранение от падения. Вечная жизнь – это совсем другое дело. Смерть для вампира – темная бездна, дыра, в которую не провалишься без толчка, без предательской «помощи». Мы будто находимся в защитной оболочке. Наша жизнь – книга, имеющая начало, но не имеющая конца. Мы сами определяем её длину, формат и жанр. У кого-то она коротка, у кого-то невероятно длинная эпопея, а у кого-то она продолжается до дня Икс.
- Марина, всё в порядке?
Я пришла в себя от философских размышлений и поцеловала в щеку своего единственного.
- Разумеется! Мне бы сюда ещё Лику – и я была бы полноценно счастливой!
- Ах, Лику… Дочку я сам бы не прочь увидеть здесь снова, лицезреть её лучистую, светлую улыбку…
- Ничего, всё будет отлично! Мы вместе справимся. Я безумно люблю тебя…
Я притянула к себе лицо любимого и поцеловала его. В поцелуе было столько страсти, нежности и свежести дождя, что я захотела никогда его не прекращать. Эта буря эмоций переросла в желание нечто большего. Мы провалились в бездну любви…
…Плотные, чёрные портьеры были задёрнуты. Алекс сидел в кожаном кресле с деревянными, лаковыми подлокотниками и читал книгу. Я улыбнулась и вытянула её из рук Саши.
- Эй! Вообще-то, я читал!
- А я хочу побыть с тобой. Ты не против?
Сменив гнев на милость, он хитро подмигнул и встал с кресла. Я ладонями сжала щёки и отошла в сторону. Александр взял меня за талию и прошептал на ухо:
- Ты – маленькая ведьмочка, колдунья… Ты приворожила и свела меня с ума!
- Сколько нужно было сил… Ворожея хороша…
- Не то слово, как хороша!
Мы засмеялись. Сашка поцеловал меня в щёчку и побежал на улицу.
- Попробуй, догони!
Я, со смехом, погналась за ним. Уже возле входной двери, я опомнилась. На дворе стоял день.
Всё происходило словно в замедленной съёмке. Александр схватился за дверную ручку и дернул её на себя. Я протянула руку вперёд и закричала: «Солнце!!!». Любимый обернулся, уже одной ногой стоя под палящими лучами. Он начал биться в припадке боли, пронзающей всё его тело. Я немедля накрылась тёмным, непроницаемым плащом, который висел возле двери на вешалке, специально для крайних случаев. В полной экипировке выбежав за порог, я схватила вампира за руку и затащила в тень, под крышу нашего надёжного дома. Мгновенно захлопнув дверь и скинув плащ, я посмотрела на Алекса. Он лежал на полу и стонал от неимоверной боли, от жгучей, терпкой агонии. Кожа его ноги прилипла к джинсам.
- О Боже, как нам её отодрать, не причиняя тебе боли, пока ты не регенерировал?
Вампир шипел, рычал, боль превратила его в агрессивное создание.
- Как-нибудь оторви, умоляю, быстрее! Я сейчас умру от боли!
С горем пополам, пересилив собственное чувство жалости и сострадания, я расстегнула ремень его джинсов. Медленно, стараясь причинить меньшие страдания любимому, я стягивала с его ног одежду. Джинсовая ткань однозначно не хотела расставаться с белоснежной кожей своего носителя и с трудом отделялась, оставляя на себе огромные куски эпителия. Александр корчился от боли, кричал что есть мочи. Его глаза были похожи на глаза душевно больного человека, у которого на данный момент снова начинался приступ безумных страхов. Я тянула штанину на себя, тихо повторяя, словно молитву:
- Потерпи, миленький, скоро, скоро…
Когда злосчастные брюки, наконец, оказались в сторонке, я, испытывая смешанные чувства, взглянула на раненные ноги Саши. В один миг я сощурилась и запищала. Это было просто ужасно: солнце буквально съело часть моего любимого. Ноги, начиная от пояса, представляли собой голое мясо с рваными кусками кожи, кровавое месиво, исполненное жуткости.
Алекс лежал на спине, подняв голову вверх. Он впервые изобразил что-то, сходное дыханию человека. Его грудная клетка поднялась и отчаянно бухнула обратно, вернув лёгкие в привычную гавань. Улыбнувшись, Алекс попробовал сделать ещё один вдох. Втянув носом достаточно воздуха, он выдохнул его с небывалым усилием. Лицо вампира просияло.
- Знаешь, - задыхаясь от волнения, повернулся ко мне Саша, - я не знаю, что там с моими ногами, уверен, что ничего хорошего, но так легче. Я словно размял после долгого застоя давно окаменевшие в ожидании лёгкие. И они ответили мне. Я могу дышать! Совсем как живой! Ты не представляешь, какое это блаженство – после 280-ти лет бездыханного существования, я снова стал дышать! Почему я раньше не пытался? Может, стоит попробовать, и я смогу завести своё сердце?