Флотилия Октавии остановилась в Пирее, порту Афин. Оттуда был отправлен посол с письмами к Антонию. Октавия спрашивала у мужа, куда ей направиться с людьми и снаряжением. Посланец Октавии застал Антония в Сирии.
Известие о поездке Октавии и её дарах испугало Клеопатру. Она предполагала, и, конечно, не без оснований, что римская жена хочет таким способом вернуть мужа. Царица понимала, что при сложившихся обстоятельствах многое может склонить Антония к примирению с Октавией: её постоянство, терпение, доброта, готовность простить обиды и унижения и главное — могущество её брата. Единственное, что Клеопатра могла сделать, — это как можно сильнее привязать к себе Антония.
По Плутарху, который, возможно, пользовался дневниками придворного врача Клеопатры, царица, «чувствуя, что Октавия вступает с нею в борьбу… испугалась, как бы эта женщина, с достойною скромностью собственного права и могуществом Цезаря соединившая теперь твёрдое намерение во всём угождать мужу, не сделалась совершенно неодолимою и окончательно не подчинила Антония своей воле. Поэтому она прикидывается без памяти в него влюблённой и, чтобы истощить себя, почти ничего не ест. Когда Антоний входит, глаза её загораются, он выходит — и взор царицы темнеет, затуманивается. Она прилагает все усилия к тому, чтобы он почаще видел её плачущей, но тут же утирает, прячет свои слёзы, словно бы желая скрыть их от Антония… Окружавшие его льстецы горячо сочувствовали египтянке и бранили Антония, твердя ему, что он жестокий и бесчувственный, что он губит женщину, которая лишь им одним и живёт. Октавия, говорили они, сочеталась с ним браком из государственных надобностей, подчиняясь воле брата, — и наслаждается своим званием законной супруги. Клеопатра, владычица огромного царства, зовётся любовницей Антония и не стыдится, не отвергает этого имени — лишь бы только видеть Антония и быть с ним рядом, но если отнять у неё и это, последнее, она умрёт» [100].
Октавии пришлось вернуться в Рим. Её супруг не соизволил даже встретиться с ней. Оскорблённый этим публичным унижением, Октавиан приказал сестре покинуть дом Антония. Но она отказалась сделать это, а продолжала вести дела своего мужа и воспитывать детей, не только своих, но и детей Антония от Фульвии. Октавия не сознавала, что своей верностью невольно вредит Антонию в глазах общественного мнения. Все сокрушались над участью отвергнутой жены и обвиняли в глупости и неблагодарности человека, который ставит выше подлинного чувства разнузданность Клеопатры и её двора.
Триумф Клеопатры
Очень скоро обнаружилось, что услуги, которые предлагал через своих посланцев царь мидян, — это одни фантазии. В 35 году не могло быть и речи о новом походе против Парфии. Антоний вернулся из Сирии в Александрию. Лишь в начале следующего, 34 года он покинул столицу Египта и во главе своей армии направился к горам Армении. Ему удалось хитростью взять в плен армянского царя Артавазда, которого два года назад он обвинял в коварстве и измене. Двух его сыновей Антоний тоже заключил под стражу. На короткое время Армения стала римской провинцией.
Осенью 34 года Антоний возвратился в Александрию. С его согласия здесь был подготовлен пышный триумф, точно копировавший подобные церемонии в Риме. Современники восприняли это как нечто неслыханное. Согласно древним обычаям, полководец имел право устраивать триумф только в столице государства — Риме и лишь с разрешения сената. Уж не хочет ли Антоний, как некогда Цезарь, перенести столицу Римской державы в Александрию?
Вторым нарушением извечных обычаев было то, что триумфальное шествие приветствовала царица чужеземного государства, восседавшая на отделанном серебром троне, среди яркой толпы придворных. Мимо бесчисленных зрителей, выстроившихся вдоль дороги, шагали легионеры и в колеснице ехал полководец. Члены армянской царской семьи в золотых цепях шли перед колесницей победителя. Ни один из них, как их ни принуждали, не пал ниц перед египетской царицей. Царь Армении обратился к владычице Египта как равный к равной. Пленники заплатили за это многими муками, а сам Артавазд через несколько лет — жизнью.