Вожди союзных конкистадорам племен тоже не теряли времени даром. Касики стремились занять достойное место в этом меняющемся мире. Добивались признания своих прав на управление теми или иными землями. Старались выдать своих сестер или дочерей за знатных испанцев. Поспешно крестились и обзаводились невероятно сложными именами, в которых сплетались традиции индейцев и европейцев. Так правитель влиятельного города Тескоко стал называться дон Эрнан Кортес Иштлильшочитль, добавив себе имя генерал-капитана, который стал его крестным отцом. Вот так, постепенно меняя язык, религию и письменность, империя ацтеков превращалась в провинцию Новая Испания, которая затем станет Мексикой…
Фернан Гонсалес стоял на палубе корабля, плывущего в Европу. Грудь его укрывала кираса, а голову защищал шлем. Посреди моря в этом не было никакой необходимости, но сила привычки взяла свое. Фернан чувствовал себя очень неуютно без доспехов. Как Гонсалес и предполагал, он даже уснуть не мог, если не сжимал в руке рукоять меча. Да, несколько лет бесконечных опасностей и сражений очень его изменили.
Каравелла покачивалась на морских волнах, а он задумчиво смотрел вдаль. Решение вернуться на родину далось ему нелегко. В Новом Свете он ощутил наконец-то пульс настоящей жизни, нашел применение своей доблести и воинскому мастерству. Здесь ему постоянно приходилось рисковать головой. Но не ради того, чтобы разогнать скуку, как когда-то он поступал в Севилье. А ради великих подвигов. Шутка ли — завоевать целую империю? Но конкистадорам удалось.
Здесь Фернан подружился с Себастьяном, который показал себя отличным товарищем. Он давно бы погиб, если бы не постоянная забота и помощь Риоса. А еще познакомился с такими великими людьми как Эрнан Кортес и Монтесума, Педро де Альварадо и Гонсало де Сандоваль, Куаутемок и Чичимекатекутли. Распрощаться с ними было нелегко. И все-таки Фернан взошел на борт каравеллы.
Его неодолимо тянуло в родной город. Хотелось пройтись по знакомым улочкам Севильи, почувствовать запах цитрусовых деревьев, встретить старых приятелей, которые с удивлением отметят то, как он посуровел и возмужал. Хотелось зайти в грандиозный кафедральный собор, более удивительный, чем все пирамиды Нового Света, постоять перед знаменитой колокольней Ла Хиральдой, которая когда-то была минаретом мечети. Предки в свое время освободили Севилью от владычества мавров, Фернан же не побоялся пересечь океан, чтобы совершить свои подвиги.
Он хотел войти в родной дом и повесить на стену диковинное оружие с обсидиановыми и кремневыми наконечниками, как напоминание о пережитых опасностях. И тем самым начать новую коллекцию. Пускай потомкам она тоже послужит стимулом для храбрых и отчаянных поступков! Кстати, о потомках. Конечно же, Фернан еще и поэтому мечтал снова очутиться в Севилье. Торжественно проехать по ее улицам на быстроногом жеребце, ощущая на себе заинтересованные и восхищенные взгляды из-под женских вуалей. Комплиментами и искусной игрой слов добиться свидания с очередной красавицей. Чтобы потом, с замирающим от предвкушения сердцем спешить на встречу с ней по залитым ночной мглой улицам Севильи.
Фернан знал, что в Новом Свете многие испанцы женятся на местных девушках. Смуглые, изящные, с глубокими чародейскими глазами, они обладали особым шармом. А некоторые были так прекрасны, что могли соперничать с самыми красивыми испанками. Но Гонсалеса, тем не менее, тянуло домой. Пора подумать и о продолжении рода! Именно в Севилье он надеялся найти невесту.
Фернан вез с собой немало трофеев. Деревянные мечи и топоры с наконечниками из обсидиана и кремня, пестрые щиты с длинными плюмажами, ковер с мозаикой из перьев. Глиняные кубки и курильницы, расписанные сложными узорами. Черные как смола и блестящие как стекло обсидиановые зеркала. Золотые и нефритовые украшения лучших ацтекских ювелиров: статуэтки, диадемы, ожерелья. Все это не ради обогащения. Денег у Фернана хватало. Эти вещи были дороги ему как память об этом удивительном мире и о приключениях, которые он пережил. А какое изумление вызовут они у его старых друзей в Севилье…