Когда пришло время танцев и народ, в массе своей, сгрудился вокруг импровизированной площадки, Сейвен, по колонне, сполз на пол, закрыл глаза и приготовился. Сердце его, как тогда после кошмара на гидроглиссере, бешено колотилось, волнение нарастало с каждым квиком. «Сейчас что-то произойдет. Что-то забытое, что-то…»
— Сейвен, — услышал он тихий голос и встрепенулся.
Рядом с ним на полу, прислонившись к той же колонне, сидела женщина, укутанная в темное, с серебряным отливом покрывало.
— Разиель, — он узнал ее по голосу. Впервые они встретились в Зыбучей башне, где спасли друг друга. Невольная усмешка, скривила ему губы. Он вспомнил все. — Где Ат?
— Слава хранителям, — шепот облегчения вырвался у нее в ответ. — Ты при себе. Я… Мы подумали, что ты затер сам себя.
Сейвен, не отвечая, повернулся к ней и заглянул под мешковатый капюшон. Пепельно-серое, изрытое черными нитями лицо… Она поторопилась отвернуться, прикрыть лицо ладонью, но Сейвен схватил ее за запястье и отвел руку. Несмотря на видимые попытки вырваться, он не чувствовал усилий. «Как призрак. Или воспоминание».
— Пусти! — зашипела она, но Сейвен не отпускал.
Заостренное злобой лицо, оскаленный черногубый рот с острыми белыми зубами, глаза-щелочки скрывающие бесконечно-черные, широкие зрачки.
— Разиель, это и впрямь ты? — губы его, против воли, исказились отвращением. — Во что ты превратилась?
— Это все ты! Ты затащил меня, ты отдал меня ему!
— Ты сама оторвалась, — Сейвен отпустил ее руку и хмыкнул. — Пока я охотился за черепами на болоте. Где была ты?
— Я… — она вздохнула и понурилась. — Всего лишь тень. Отражение в черном стекле. И когда ты пропал я отразилась в нем. Я стала его. Вы… Очень похожи, Сейвен. И если вы объединитесь, то…
— Ну, уж нет. Мы вернулись истребить его, помнишь? Помоги мне и я попрошу для тебя место у матушки. Она не откажет.
— Мы не в генизе Вербарии, — сухо ответила Разиель. — Это хаос Айро.
— Как по мне, так все порядочно.
— Это ты выстраиваешь ее растление своими воспоминаниями. После Айро от ментальностей остаются только бессвязные элементы из которых состояла личность… Крик ребенка, например, запах моря, танцы под Зойбой… А может чувство времени, любовь к лимонам или упоение от музыки? Или другой бесконечно несчетный обрывок-образ когда-то составляющий цельную личность. И ты сплавляешь эти клочки в то, что вспомнишь, что представишь себе…
— Я могу представить, как тебя разрывает на части.
На лице Разиель выразился неподдельный испуг. «Похоже, не шутит».
— Хорошо-хорошо. Пусть все так. Что ты мне предлагаешь? Вы, что предлагаете?
— Пойдем с нами. Ат изучит тебя, разберется как ты это делаешь и тогда мы освободимся.
— Может быть ты хотела сказать, что он освободится? — Сейвен покачал головой и отхлебнул вина. — Нет, я это не сделаю. Хочешь — оставайся. А если я так сильно нужен Атодомелю, то пускай сам спускается.
— Сейвен, ты не понимаешь… Возможно, ты именно то, что Первые искали с начала времен.
— Мне нет до этого дела. Я хочу оградить от них Солнечную систему и только. А с Айро я уж как-нибудь сам разберусь. — Сейвен поднялся и обернулся на нее сверху вниз. — Ты со мной?
— Глупец! — прошипела Разиель. — Ты не видишь дальше собственного носа! Если они заполучат тебя, то прекратят потрошить вселенную! Тысячи, а может миллионы цивилизаций не исчезнут!
— Но и не появятся, — со вздохом ответил Сейвен. Беседа начинала его утомлять. — Они ведь сеятели жизни. Если ты веришь, что он и ему подобные остановятся, заполучив меня, то это твой промах. Я же считаю, что с моими возможностями будет еще хуже. Они сотрут в порошок миллионы гениз в миллион раз быстрей. И только. Я рискну ошибиться, имея за то уверенность, что Солнечная система останется в покое. Так что… Я не стану помогать вам. И знаешь, — тут он присел на корточки так, что его лицо оказалось как раз напротив лица Разиель. — Я сам сотру его при первой возможности.
Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Она больше не пыталась укрыться, а смотрела открыто. Взгляд ее темных, будто наполненных смолою глаз, казалось, ничего не выражал.
— Ты помнишь ее, Сейвен? — произнесла, наконец, она тихим проникнутым голосом. — Ты помнишь Диз?
Произнесенное имя врезалось в сознание, точно кузнечный молот в стену древнего склепа. Он отшатнулся, упал. Бокал вывалился из его руки и, с кристальным звоном, разбился о каменный пол.
— Диз?.. — механически повторил он. Имя звенело в голове рухнувшим колоколом. Ее он вспоминал, ее он хотел слышать! — Диз…