— Нужна помощь, капитан? — проговорил Сейвен и внезапно открыл глаза. Изуродованный вздрогнул, отступил и в этот единственный шаг стал прежним человеком.
— Я?.. — Могран растерянно посмотрел на занесенную для удара руку. Кулак сжимал серебряную ложечку.
— Спасибо, отужинали уже, — по-доброму рассмеялся Сейвен. — Как с погодой, капитан?
— Порядок, — он медленно опустил руку. — Я, право не знаю, что на меня нашло.
— Морок. Болезнь есть такая, когда человек во сне ходит. Редко случается, но видно, хе-хе, вы из их числа. — Сейвен значительно повел бровями. — Подумайте, может пора завязывать с контрабандой? Не ровен цикл, свалитесь, эдак, в море.
Все это время они разговаривали громко в полный голос, а Сейвен так и вовсе шумел. Но ни один матрос не проснулся.
— Извините. Я лучше пойду, — наконец ответил Могран и попятился к входу.
Хлопнула дверь, отрубая шум дождя, и Сейвен почувствовал, как под боком у него заворочалась Диз.
— Кто это был? — спросила она сонливо. — Ушел уже, кажется?
— Да. Морок заходил. Спи, ушел он.
Диз сладко улыбнулась и закрыла глаза.
— Мне снился чудной сон, — вдруг спокойным, вполне ясным голосом проговорила она. — Мы как будто с тобой спустились с самый-самый низ, во время, когда Вербария была раскаленным шаром. Кругом извергались вулканы, сверкали молнии, а небо сплошь заволок черный дым. Зловещее место. А мы стоим и даже не знаем куда нам идти. Я вдруг… Вдруг понимаю, что это не начало, а конец Вербарии. Что мы попали в самый момент ее гибели. Знаешь я… Я никогда не чувствовала такого отчаяния. Мы стоим, не шевелимся, а я все силюсь тебе сказать об этом, но не могу: язык отнялся, а сама я точно окаменела. И все. Больше ничего не происходит. Мы стоим долго. Бесконечно долго. С небес сыплется пепел, какой-то сверкающий искрами, электрический пепел. Он устилает все вокруг, но светлее от этого не становиться, а даже как-то наоборот. Страшно… Не могу объяснить… Вдруг все сотрясается от подземного толчка, мощного всеобщего и искорки выпавшего пепла стекаются в нити. Я снова вижу бурую, растрескавшуюся землю по которой раскинулась сеть, точно бы свитая из жидкого электричества из… Биоэфира. Тут-то и хлопнула дверь. Жаль. Не досмотрела, чем все… Закончится…
Ее голос становился все тише, речь медлительней. Диз снова засыпала.
— …Из самых толстых рукавов света, сводящих в узлы целые реки, выбирались люди, — прошептал Сейвен, поглаживая Диз по волосам кончиками пальцев. — Они высокие бледные и безликие. Это Древние. Они смотрят на нас. Они идут к нам, но их ноги не шевелятся. Они плывут, плывут по ментальной сети. Мне страшно. Они окружают нас, заключают в кольцо, сливаются в обруч, что сжимается, сжимается и сжимается.
Диз уснула. Сейвен аккуратно отнял руку, снова откинулся на лежак и вздохнул. Это океаническое странствие, на корабле с неучтенными орехами фудши, вспоминалось для него в пятнадцатый раз. И всякий раз что-то шло по другому. Вот, например, в прошлый, Диз приснилось то, что он сейчас досказал за нее. «Но в прошлый раз капитан вел себя смирно. Айро отравила его куда как позже».
В воссозданные Сейвеном картины Айро начинала просачиваться внезапно. Чем больше он позволял своих личных допущений, тем продолжительнее и досадней поднимались мороки. И угомонить их получалось не всегда.
Обычно, когда выстраивалось достаточно сложное препятствие, Сейвен не пытался его выровнять. Он просто переключался на другой сегмент, с другими людьми и другим окружением. Так было удобнее. Но если на острове, в более молодом временном отрезке, это было позволительно, то сейчас, когда у него не оставалось выбора, приходилось разглаживать корабль. «Который уже порядком надоел».
Все, чего требовалось Сейвену, это наложить собственное видение ситуации на идентичную в Вербарии. Если положение согласовывалось, то они могли перешагнуть грань воссозданного и вернуться к Теньеге. «Теоретически можем. А вот практически Айро не отпускает».
Как бы там ни было, но корабль с его временным пластом находился еще недостаточно глубоко. Нужно было идти дальше, проникать глубже, но это-то и беспокоило Сейвена. «Насколько глубоко? Когда отыщется тот самый день, который откроет дверь в Вербарию? Углубляться и искать лучше, когда есть выбор. А когда судьба оставляет только один корабль с командой… Разве это не насмешка?»