— Успокойся и сядь, — повелительно осадила его матушка. — Выйдешь с рассветом. Путь недолгий, к вечеру доберешься.
— Проклятье! — вдруг вырвалось у Тиефа. Он закрыл лицо руками и был готов рвать на себе волосы. — Мы ведь уже были близки, так близки! И вот… Копьезубы.
— Предписанное судьбой отворотить нельзя, — пожал плечами Ранкрай. — Все мы когда-то кончим.
Горькая усмешка вырвалась у Тиефа ответом. Он уже было раскрыл рот, с тем, чтобы разразиться изобличающей тирадой, но прикусил язык, пораженный внезапным осмыслением. Что станется, если бессмертный Крайтер, Крайтер могущий возводить и стирать действительности, если он вдруг умрет? Поразительнее всего в мысли, впрочем, было то, насколько тот тверд в убеждении не вмешиваться в жизнь Земли. Он готов попрать свое чудесное и умереть. Умереть как обычный смертный, раненый диким зверем.
Если кто и вырвет его из смертного оцепенения, то это только Разиель. Она одна.
— Я должен идти. Сейчас, — крепким, едва ли похожим на прежний, голосом произнес Тиеф и поднялся с земли. — До утра Крайтер может не дожить, а я обязан исполнить его волю. Отыскать Разиель. И от себя. От себя… Я должен постараться найти ее и привести до того, как он спустит дух. Это меньшее, что я могу сделать для него сейчас.
— Ты храбр, — без тени насмешки произнесла старуха. — Храбр и великодушен, раз кидаешь себя во тьму, дабы исполнить последнюю волю друга. Я… Укажу тебе путь. Ранкрай, дай молодцу факелов в дорогу. Рассвет еще так не близко.
Пока община готовила для Тиефа факела, он подошел к Крайтру и сел подле. Бледное лицо друга оставалось недвижимым. Если бы не мерное, редкое вздымание груди, то можно было подумать, что он уже умер.
— Крайтер, — тихо позвал он, не особо надеясь услышать ответ. — Крайтер, я иду за ней. Немного осталось. Мы почти пришли. Мы почти нашли ее. Я… Знаю, что ты слышишь меня. Ты не можешь не слышать. Пообещай одно. Не умирать. Пока я не приведу ее. Ты ведь сможешь? Знаю, я часто просил тебя отказаться от задуманного. Говорил, что не навредим Земле, если мгновенно перенесемся к ней. Или что ничего плохого не сделается, если ты выдумаешь нам еду или ночлег… Но теперь я вижу, что ты был прав. Мне бы твою твердость Крайтер, твою волю. Теперь я прошу об одном. Об одной маленькой вещи. Не умирай. Дождись нас, прошу.
Он вздохнул и, немного помолчав, поднялся:
— До скорого, друг. Надеюсь, ты внемлешь моей просьбе.
Вдруг он заметил, что лицо Крайтера немного изменилось. Оно как будто стало спокойнее, расслабленней, а в уголках губ наметилось что-то вроде улыбки.
— Спасибо, — Тиеф улыбнулся сам. — Умеешь ты все-таки поддержать.
По наитию Крайтера или сам по себе, но дождь прекратился. Тиеф нетерпеливо вглядывался в ночь, вдыхал сырой воздух и ждал, когда заговорит матушка. Провожать вышла только одна она. Наконец, старуха глубоко вздохнула, закрыла глаза, прошептала что-то себе под нос и медленно потянулась за пазуху, откуда достала маленький сверток. Бережно, с чрезвычайной медлительностью, она стала разворачивать его. Внутри оказался блестящий выпуклый диск, обрамленный по канту десятком черных точек. Старуха прикоснулась к углублению в центре диска и точки тут же вспыхнули красным и голубым. Держа предмет на вытянутой руке старуха повела ею из стороны в сторону. Единственный голубой огонек перетекал от точки к точке, заменяя собой красные цвета.
— Компас, — удивленно воскликнул Тиеф. Этот предмет не отсюда. В каменном веке не может быть таких устройств!
— Иди за синей точкой, избегай красных и придешь к Тетретье, — пояснила матушка. — Что ждет тебя там, никто не знает.
— Откуда это у вас?
— Она дала. Когда я ребенком заблудилась в лесу. Она… Нашла меня и проводила домой. Уже у самого края, она предложила мне пойти с ней, но я отказалась. И тогда она дала мне это, сказав… — старуха запнулась, как бы взвешивая мысли, проверяя саму себя, не придумалось ли это ей за столько лет. — Она сказала, что я могу всегда вернуться назад. Когда захочу. И, если я вернусь, то позабуду все. Все тяготы, невзгоды и лишения. Что вспомню новую, счастливую жизнь, но взамен… Позабуду былое. Я берегла этот амулет дальше от глаз и ближе к сердцу. А он берег меня. Сберег до беззубой старости, как видишь. Иногда, когда случалось особенно тяжко, я доставала его украдкой, смотрела, но… Всякий раз откладывала. Я вспоминала о близких мне людях. О родителях, о моем храбром Стенае. О наших детях. Что станет с ними без меня?.. Но теперь, вот, возьми. Он мне больше не нужен.
Тиеф принял компас и стал крутиться на месте, уточняя направление. Синяя точка указывала на север, мимо пещер, вдоль берега реки вверх по течению.