Наконец его усадили на тенистую лавочку и дали осмотреться.
— Пожалуйста, отойдите от меня, — попросил Сейвен и толпа отступила на несколько шагов. Остались только те, кого он хорошо знал.
— Ты как, мышонок? — Крайтер присел на корточки и пытливо, как малышу, заглянул в лицо. — Не ушибся?
— Не-ет, — растеряно протянул Сейвен, продолжая во все глаза рассматривать оставшуюся с ним компанию. — Почему мы здесь, в Сотлехте? Я думал, что…
— Мы здесь потому, что тебе так вздумалось, — развел руками Олаф и засмеялся. Протектор почему-то выглядел так, будто его только что выпустили из заточения: в помятом и надорванном сюртуке, с синяком под глазом и засохшими подтеками крови на лице. — Все мы здесь только поэтому.
Сейвен закрыл глаза и представил Олафа чистого и опрятного, такого, каким он провожал их на первое задание. Когда он открыл глаза, то моншер протектор оказался именно таким. «Новенький, что с иголочки».
— Полно-те, мальчик мой, — с некоторым смущением проговорил Олаф, оглядывая себя. — Я себе и прежним нравился. Зачем утруждаться из-за моей фигуры? Главное просто быть, так ведь? Так?
Все закивали, задакали с серьезными, пугающе серьезными лицами.
«Теньеге. Ты здесь, Теньеге?» Сейвен прислушался, но, ни внутри себя, ни снаружи он не различил ответа. «Мама, ты слышишь меня?» И снова тишина. Ни свиста ветра, ни шелеста листвы, ни голосов… Едва Сейвен представил, как оно должно быть, широкая площадь сразу наводнилась людской суетой, в волосы пробрался ветер, а над головой зашумели деревья.
— Я ничего не понимаю, — Сейвен поднялся, растерянно озираясь по сторонам. Он искал взглядом купол. Блестящий и гладкий тот круглился невдалеке у края площади. Но это был не купол Гелионии, а родной купол Бредби.
— Что со мной такое?
Отчего-то ему остро захотелось укрыться в прохладной тени купола, присесть на лавочке, как в прежнее время, и подразнить далекое солнце. Воспоминания перенесли его на изумрудный луг, в то далекое и теперь такое прекрасное утро, когда он закончил свой поединок с Крайтером и возвращался из леса.
Так все и случилось.
Сейвен стоял на узкой тропинке, петлявшей меж всхолмий луга. Осмотрелся. Восходящее над куполом солнце показалось ему ниже прежнего и светило, точно повинуясь мыслям, приподнялось, отчего поверхность купола ярко засверкала.
— Вот так, — с удовлетворением отметил Сейвен. — Как это… Как это вообще происходит? Может я… Того?
И он медленно, погрузившись в задумчивость, пошел по тропинке, услужливо подставляющейся под его босые ступни.
В куполе было пусто и тихо. С минуту Сейвен просто осматривал нутро обители, вспоминая те мелочи, которые ускользнули от его предприимчивой мысли. Наконец, он хлопнул в ладоши и тут же купол заполонили его всегдашние обитатели. Каждого вербарианца он не знал, да и знать не мог, поскольку даже не помнил, сколько точно народу жило под куполом. В их отношении он думал абстрактно, не вдаваясь в детали, как если бы он думал о кирпичной стене в целом, а не о каждом кирпичике в отдельности. И, как ни странно, это работало. Все куда-то ходили, о чем-то беседовали друг с другом и не походили один на другого, но… Чего-то не хватало. Чего-то действительно важного.
Сейвен нахмурился и сел на лавку. Все, что он воспроизводил, ограничивалось глубиной его памяти: отображало в яви ее содержимое. Как если бы он рисовал динамичные картины. Возникал вопрос, самодостаточны ли они? «Что бы мог, к примеру, сказать Крайтер об их с Разиель откровенных делах? Или, скажем, Олаф припомнить что-то из своего детства?» Для проверки можно было бы призвать кого-то, кого он знал лучше всех. «И побеседовать. Пристрастно». Он перебирал в голове образы и имена, но никак не мог выбрать. Ему казалось, что важным отсутствием являлся именно этот кто-то. Кто-то по-настоящему близкий. Незаметно для себя, он поднялся и побрел в центр купола — в маленький центральный парк.
Он ловил воспоминание, как ловят рыбку в пруду. На ощупь в мутной, но знакомой воде. Мысли касались образа, но не содержания. Так, если бы он разворачивал упаковку, а внутри ничего не находил.
В тени центрального парка стояла тишина. Журчал ручей, привычный гомон купола остался позади, затих. Сейвен остановился, склонил голову. Его опустошенный взгляд тут же наткнулся на брошенную веточку, сплошь облепленную мелкими цветками. «Милюда?» Он порывисто поднял голову и осмотрелся. Заросли густо пахнущей растительности отыскались с услужливой быстротой.