Тиеф почувствовал, как уперся хвостом во что-то твердое и теплое. С трудом оторвав взгляд от Мудреца, он оглянулся: за спиной оказалась стена, к которой он отступил незаметно для себя. Тогда он посмотрел на Крайтера: тот стоял неподвижно, вытянувшись и плотно прижимал руки к груди. Его стан излучал бледно-голубое свечение, а волосы и полы одеяния колыхались, точно под напором сильного ветра. Губы Крайтер торопливо шевелились.
Стена ощутимо задрожала, на голову посыпалась каменная крошка. Тиеф отступил, глянул вверх и увидел как вуаль Мудреца, до это обволакивающая нутро пирамиды с тягучей медлительностью, стремительно ускорилась. Тиеф отскочил дальше и посмотрел на Крайтера. От того остался клин света, впивающийся в пол. Были видны сияющие чистотой льда трещины, раскалывающие под ним камень.
– Тиеф! Берегись! – услышал он в голове крик и тут же почувствовал, как его ногу обвил липкий огонь.
Он шарахнулся в сторону, споткнулся, упал и уже с пола увидел, как к нему тянулось склизкое, извивающее щупальце. Оно шарило по каменной кладке, выискивая ускользнувшего Тиефа, потом вдруг замерло, почувствовав его страх, и молниеносно схватило за ногу на этот раз крепче и больней.
Крайтер что-то кричал. Тиеф не мог разобрать что – в голове как будто разгорелся дикий пожар, сжигающий всякое понимание. Но Крайтер продолжал кричать и его крик раздвигал стену пламени, для того, чтобы Тиеф мог подняться. Сознание прояснилось и он увидел, что уже по пояс поглощен Мудрецом, что вся обитель заполнена им как громадный сосуд. Чистое пространство оставалось только вокруг Крайтера. Из нависшей над ним массы выстреливали щупальца, но, с треском лиловых молний, отскакивали обратно.
Тиеф приподнялся, стараясь подползти ближе к товарищу, но нижняя часть тела не слушалась. Она как будто вросла в трепещущий пласт, став его частью.
– Помоги… – выдохнул Тиеф, в отчаянии протянув руку Крайтеру. – Крайтер! На помощь!
Свободное пространство неумолимо сжималось. Сейчас их разделял только узкий просвет, сквозь который Тиеф едва видел краешек лучезарной фигуры. Мудрец стремился разделить их.
Внезапно Мудрец замер, точно остекленев. От совсем уже, было, пропавшего Крайтера во все стороны побежали веточки белых трещин. Заметив это, Тиеф рванулся из всех сил и с хрустом выдернул ноги. Он ринулся к товарищу, но затвердевшего просвета едва хватило, чтобы просунуть в него руку.
За спиной что-то глухо ухнуло и разбилось. Тиеф оглянулся и увидел расколотую об пол глыбу Мудреца. В своде застывшего кокона чернел угловатыми краями провал. Треск усилился, отовсюду несся глухой рокот. Еще один валун, подчиняясь зигзагам трещин, рухнул наземь у самых ног. В несчетных гранях расколотой глыбы, он увидел собственные отражения. Маленькие и кривые они метались в осколках, моля Тиефа дать им свободу.
Очередная глыба, упав, больно ударила Тиефа по плечу. Он упал, но тут же поднялся. Боль? Тиеф судорожно ощупал себя, посмотрел на когти – они больше не светились багрянцем.
– Я снова Ра?
Треск усилился, стал ближе и вот, разделявшая их преграда рассыпалась. Тиеф увидел Крайтера, протягивающего ему руку и, не колеблясь, схватил ее.
Tat 19
– А я тебе говорю в лес! – от возмущения Сейвен даже ногой притопнул. – Выход там. И захлопнись, наконец, а то назад зарою.
Череп в ответ клацнул челюстью и откатился.
– Давай, давай, иди, – простучал он уязвлено. – Провалишься в трясину как я когда-то и все. Конец!
Сейвен скрипнул зубами, но сдержался и не пнул болтливые останки. С той самой минуты, как он отковырял костлявого, тот не умолкал и всячески старался помыкать им. Вот как теперь, склоняя Сейвена отказаться от намеченного пути.
– Ну, ты сам посуди, – подпрыгивая на месте, говорливый развернулся, чтобы видеть Сейвена. – На кой тебе лес? Что ты там найти собрался? Укрытия? Спасения? Ягодов? Грибов? Волков? Избушки на ножках? Или ты ждешь там красного ковра с выходом? Все там! Там, где солнце уезжает на закат.
– Никуда оно не едет, – проворчал Сейвен, развернулся и зашагал к лесу, зная наверняка, что пустоголовый покатился следом.
Возобновив путь, он перестал думать о чем-то кроме зыбких вершков под ногами. Изредка он поднимал глаза на темную полоску леса и сердце всякий раз замирало. Неуловимая мысль вспыхивала и тут же гасла. Какая? Он никак не мог вспомнить. Он помнил избушку, поляну и высокий костер… Помнил непонятную песню и мелодию сыгранную на флейте. «А что это – флейта?»
– Эй, лысый! – не оборачиваясь бросил он черепу. – Что такое флейта помнишь?
– Я не лысый! – огрызнулся тот. – Да, я помню что такое флейта. Это здоровенный музыкальный инструмент с пятьюдесятью струнами. Играющий садится пред ним, теребит струны и рождается музыка.
Сейвен невольно усмехнулся, представив Крайтера восседающим перед чем-то подобным. «В муках, должно быть, рождалась бы музыка». Представил и остановился как вкопанный. «Крайтер. Ведь это он играл на флейте в том лесу! А пел? Кто пел-то?» Образ Крайтера, целостный и полный, на мгновение полыхнул молнией, но тут же стал растворяться. Силясь запечатлеть его, Сейвен закрыл лицо руками присел на корточки и сосредоточился. Вдруг об него что-то стукнулось.
– Эй, чего стоим?! – прошамкал череп. – Я спрашиваю чего стоим?..
Образ рассеялся. Сейвен, раздосадованный донельзя, схватил костлявого, зажал под мышкой и, под протестующий вопль, выдрал ему зуб. Этим зубом он выцарапал на гладком челе: «Крайтер», смочил водичкой надпись и закрепил результат.
– Так. Тебя теперь зовут. Эээ. Крайтер тебя зовут. Понял?
– Я не Крайтер! – взрыдал череп. – А мне больно, поганец ты эдакий!
– Как же нет, когда Крайтер. Вон, у тебя на лбу написано!
– Это ты только что нацарапал!
– Нет. Это на меня не похоже. Хотя, – он деланно задумался. – Если ты не он, то кто же?
Сейвен приготовился к ответу, но череп замолк. Даже когда он потряс костяшку, из того и слова не выпало.
– Обиделся, значит, – укоризненно покачал головой Сейвен. – Хотя так даже лучше.
Он взял череп за глазницы, подобрал свою клюку и зашагал дальше.
Ни долго, ни коротко Сейвен заметил вдали белые линии, сложенные из белых камушков. Подойдя ближе он с удивлением прочел надпись из черепов: «Идите в жопу! Ваш Сейв». Причем, под восклицательным знаком первого высказывания череп куда-то пропал... Сейвен, ведомый порывом законченности, водрузил своего онемевшего спутника на пустующее место.
Едва черепок оказался на месте, его охватило странное ощущение повторенности. Так, словно он уже бывал здесь. Будто это он выложил крамольную надпись, а потом, когда-то позже, потревожил восклицательный знак. «Сто черепов. Именно столько здесь. Не больше и не меньше». Подсчеты увенчались успехом: зубастых камней, действительно, оказалась сотня. Вместе с тем, что он принес с собой. Но ни радости, ни удивления Сейвен не испытал. «Точно для галочки дело. И так ведь известно, что их сто».
Все черепа походили друг на друга как две капли воды. Ни тебе разницы в челюстной карте, ни в форме глазниц или лба… Даже носовые прорези одинаковые. Сейвен сложил из черепов возвышенность и теперь восседал на ней, перебирая оставшиеся.
– Чьи же вы, поганцы, а? – вздохнул он черепу на левой руке, перевел взгляд на правый и, не дождавшись ответа, столкнул их лбами. – Откуда вас столько на мою голову?..
Сказал и задумался. Отшвырнул один череп, а второй приложил к своей голове. Ощупал. По габаритам вроде походило. Тогда Сейвен раскрыл рот пошире и стал исследовать свои зубы, одновременно сверяясь пальцем с эталоном. Выходило, будто зубы такие же.
– Ну, нет, – покачал он головой. – Быть того не может. Это сколько ж раз я тут уже…