Ноги едва слушались. Он сделал шаг и, сосредоточившись на нем, вдруг перестал дышать. Остановившись, вернулся к дыханию и тут же чуть не рухнул обратно на песок. Его тело словно училось жить заново. Все, начиная от выдоха и заканчивая шевелением хвоста, давалось неуклюже, рассеяно. Привычные, машинальные движения обращали на себя внимание, требовали такового, иначе тело отказывалось слушаться.
– Мудрец… – выдохнул Тиеф и с облегчение оперся на подставленное Крайтером плечо. – Он жив?
– А посмотри сам, – Крайтер махнул свободной рукой, указывая за спину.
Тиеф медленно повернулся и увидел свою пирамиду, развороченную у вершины жерлом вулкана. Сходства добавляла багровая субстанция, застывшая густыми потоками на его гранях.
– Это сделал ты?
– Отчасти. Но… – он замолчал, обдумывая слова. – Я принял в этом пассивное участие. Мудрец подавился собственными амбициями. Знаешь, чего он хотел? Чего хотели и те другие, что сейчас гнездятся у нас под ногами в генизе земли?
Тиеф качнул головой, продолжая заворожено смотреть на пирамиду Мудреца.
– Он хотел слиться с ней и доказать Атодомель свою состоятельность. Это ему удалось. Вернее, той части, что сейчас под землей в генизе. Но это лишь часть замысла. Он жаждал тройного слияния. Ра, Вербария и Земля. Одним хранителям известно, какая смесь получилась бы от единения трех начал. Только я глубоко сомневаюсь, что Первому нужно все это… Ну, да все прахом пошло. Из-за тебя. Из-за тех, кто привел его сюда.
Тиеф недоуменно посмотрел на Крайтера.
– Да-да. Из-за вас. Тебя и тех двоих, которые, как и ты, не сломились. Вы сдерживали его как узкое горлышко у необъятно большого сосуда. Если бы сломились как другие трое, то, возможно, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Он пытался овладеть вербарианцами, но не смог, – Крайтер вздохнул и пожал плечами. – Промазал ваш Мудрец. Он выбрал самых устойчивых Ра. Таких, что выдержат взваленный на них груз. А вот забрать не смог. По крайней мере, не у всех.
– А Монтерс и Ио? Что с их частями?
– Пока твои друзья живы, они надежно заперты.
– Если они живы…
– Если?
Тиеф посмотрел на руки, сжал их в кулаки, разжал вновь. Бледно-голубое сияние не проходило.
– Я думаю, они пожертвовали собой, чтобы освободить Ра от безумств Вимериса.
– Либо они принесли в жертву Мудрецов, – невозмутимо ответил Крайтер. Теперь он мерил взглядом две нетронутые пирами, а в его руке опять ярко заблестел диск. – Проверим?
– Постой. Объясни, что со мной? Почему я такой как… Как ты.
– Я не мог иначе. Иначе бы ты погиб, – помедлив, виновато ответил Крайтер. – Ментальность не может существовать раздельно от жизни. Она ее продукт. Цель, если хочешь. Ра – мертвая жизнь, если можно так выразиться. Вы ничего не вырабатываете, а только копите растраченное. Я не знаю почему так случилось, но это сейчас и не важно. Важно другое. Я… Откупорил тебя, дал Мудрецу свободу. Тогда я и предположить не мог, что ваши Мудрецы обладают своим собственным извращенным сознанием. Я думал, что они просто креатура. Как моя. Освободившись, он захотел пожрать меня и присоединиться к тем другим, что уже в земле. Но он не учел вот этого: – Крайтер подбросил металлический диск и ловко поймал его. – Я обезличил его. Теперь Мудрец, больше не Мудрец, а пласт биоэфира. Старого, кристаллизованного биоэфира. Без мыслей, чувств и стремлений. Разобранный по косточкам. Если бы в тот момент я не наполнил тебя чем-то, ты бы умер. По-настоящему перестал существовать. А под рукой оказался только я сам. Так что теперь ты вербарианец, Тиеф. Ментально.
– А как же ты?
– Да мне-то что станется? Я тебе передал лишь частичку. Побольше, конечно, чем у простых живых людей. Примерно столько же, сколько вынул из тебя. Не переживай, ты все тот же избранный. О, смотри. Проснулись.
Он кивнул в сторону купола, из которого выходили гости и его обитатели. Тиеф не успел ответить, как часть группы вздыбилась и разразилась тучей пыли, устремившейся к ним. Через мгновенье их окружили Ра во главе с Ио и Монтерсом.
– Что произошло? – сухо осведомился Ио, переводя взгляд с одного на другого. – Что вы сделали с Мудрецом?
– Он пытался убить нас, – ответил Тиеф, пряча руки за спину.
– А что случилось с тобой? – в свою очередь спросил Монтерс. – Твои глаза, Тиеф. Почему они голубые?
Тиеф растерялся. Он позабыл, что именно глаза самый явственный индикатор ментального содержания и беспомощно посмотрел на Крайтера. Тот кивнул.
– Крайтер все объяснит. А я стану его голосом.
* * *
– Это здесь? – Крайтер присел на корточки, зачерпнул горсть песка и пустил ее по ветру.
– Да, кажется здесь, – ответил Тиеф и огляделся.
Они стояли в центре воронки, оставленной исходом строенного Мудреца. Кругом валялись обломки пирамид. Какие-то успело занести песком так, что виднелись только черные вершины, другие, особенно большие, едва прикрылись волной наноса. Общая картина походила на древние развалины, а не на проторенный Мудрецом канал.
Объяснялись с Ра недолго. Тиеф, ожидающий неприятного разговора, был удивлен тому с каким пониманием Ио и Модаберти отнеслись к случившемуся. Как выяснилось – неспроста. Разодрать слипшихся Ра удалость только благодаря Мудрецам, которых избранные, действительно, принесли в жертву. Тиеф убедился в гибели оных лично, чуть позже наведавшись в непривычно темные обители. Купели оказались пусты и не столь уж глубоки. Четыре роста среднего Ра, вот чему равнялась «бездонная пропасть» на дне которой тускло поблескивали мощи тех немногих, что утопли в ней.
Новый облик Ра отражал помещенную в них силу Мудрецов, без которой пригодные к восстановлению индивидуальности просто разваливались. Сперва Монтерс противился такому кощунству, но Ио сумел переубедить товарища. Главный его аргумент заключался в, собственно, цели бегства – в спасении Ра, а не служении Мудрецам, успевшим доказать свою двуличность.
Избранным эта работа дорого обошлась. Они растратили собственные силы без остатка, обернувшись самыми обыкновенными Ра, но Крайтер усмотрел в ментальном опустошении неслыханную удачу. Он предложил избранным вобрать в себя его креатуру, с тем, чтобы защитить беспомощных вербарианцев. Избранные неохотно, но согласились. Не без увещеваний Тиефа.
И вот теперь они с Крайтером стояли у точки внедрения, приглядываясь к тем глубинам, в которые предстояло нырнуть. Правда, Тиеф ничего кроме песка, да корявых обломков не видел. Он взглянул на Крайтера: тот, задумавшись, склонился над очередной золотистой горстью, пересыпая ее из одной ладони в другую.
– Здесь песок холоднее, – протянул он, обращаясь к себе и к своим мыслям, а не к Тиефу. – Ну-ка, а тут…
Он зашагал к большой глыбе, испещренной внутренней росписью пирамиды. Не дойдя, остановился, присел и погрузил руку в песок. Обратно он вынул стиснутый кулак, разжал его и внимательно посмотрел на ладонь. Когда песок вытек сквозь пальцы, Крайтер постучал свободной рукой по тыльной стороне ладони, выбивая остатки песчинок, хмыкнул и жестом подозвал Тиефа.
На раскрытой ладони осталось несколько багровых крупинок.
– Ничего не напоминает?
– Напоминает, – ответил Тиеф. – Это след, оставленный Мудрецом.
– Точно. А на глубине песок еще холоднее. Так что мы на верном пути, – он отряхнул руки, привстал и огляделся. – Где-то здесь этот ход. Уже совсем рядом.
– Может, стоит уйти в ментальность? – предложил Тиеф.
– Еще рано, – задумчиво ответил Крайтер и снова принялся бродить по песку.
Он ходил все медленнее, останавливался на дольше, а вскоре и вовсе замер. Наконец, не оборачиваясь, окликнул Тиефа.
– Нашел, – тихо пояснил он. – Забирайся ко мне на плечи.
– Как на плечи?
– Так. Запрыгивай.
Озадаченный такой просьбой, Тиеф подпрыгнул и мягко встал ему на плечи. Крайтер даже не шелохнулся, точно окаменев. Вдруг Тиеф почувствовал, что начинает опускаться – медленно, но верно проваливаться вглубь Крайтера. Вместе с этим он ощутил легкое покалывание, растекающееся от ступней к макушке и парализующее его. Мысли сжались в тугой ком и тоже замерли.