Удар за ударом, черта за чертою, Сейвен расправился в сплошной, выпуклый диск света, разделивший стесненное нутро генизы на две неровные половины. Рассеченная светом Айро сопротивлялась. Сейвен чувствовал ее отпор как жилистое, напрягающееся горло, которое он никак не мог передавить. Но чем больше усилий он прилагал, тем тверже становилась цель. Тогда Сейвен стал выгибаться к потолку, вытягивая Айро, точно крепко забитый гвоздь.
Округлые стены полости, в которые он – яркая мембрана из света – уперся краями, обезобразила сеть мелких трещин. Внизу расколотое море биоэфира вздыбилось, разверзлось лазурным вулканом, извергающим черный хаос Айро. Вытягиваемая Сейвеном скользкая масса даже отдаленно не напоминала человека. То был кудлатый сгусток из щупалец, нитей и струн, что постоянно сжимались и дрожали.
Наконец последний изгиб Айро выскользнул из лазурного плывуна и беспомощно повис над ним, сжимая в кольцах воздух. Озеро расплавленного биоэфира заволокла мутная плева. Казалось, что креатура выдавливает из себя гной, скопившийся в застарелой ране.
Сейвен вдавил Айро в каменный свод, твердо решив вытолкнуть ее в открытый космос. Достаточно углубившись, он расслабил края и, точно бутон солнечного цветка, сомкнулся вокруг всклокоченного черного тела. Сомкнулся без единого зазора и тут же сжался, прикладывая к тому все свои силы. Айро стала на удивление податлива. Вынутая из глубин генизы она будто увядала, с каждым мгновением все слабея.
Он вылупился из растрескавшейся земли, как упрямый росток. Его встретило солнце – немой и бесстрастный созерцатель развернувшейся трагедии. Когда он выбрался вполне и начал выталкивать из себя инородный тяж, то что-то почувствовал… Айро. Она не хотела уходить, цеплялась за выскальзывающего Сейвена не физически – физически она была все так же крепка и недвижима, – но ментально. Сумбурные, торопливые мысли, вдруг выстроились в громоздкую цепь, смыкающуюся на нем, не отпускающие его. Колючий помысел Айро умещал понимание лишь одного – через короткое мгновение не останется никого. И это одиночество продлится вечно.
Стало тихо. Перекрученный тяж Айро медленно, как во сне, отлетал к Солнцу. На фоне кипящего извечным огнем диска эта черточка виднелась удлиненным, лохматым веретеном. Глядя на нее, Сейвену не верилось в случившееся. «Просто маленькая царапина». Такие серьезные и большие происшествия, но… «Где? Где они все теперь?». Вокруг стыл в молчании космос, вечный и безучастный. Такой же, как до них, такой, каким он будет после. Молчаливый, холодный и чужой. Как пустота внутри.
Сейвен вспомнил про Атодомеля и вернулся к генизе Вербарии, но того нигде не было. Вновь застывшая гладь биоэфира погребла под собой последствия битвы. Ни раскрошенных каменьев, ни лавы или чернильных потеков безумия. Потрескавшиеся, выщербленные стены каверны – вот, пожалуй, и все напоминание о бедствии.
Сейвен торопливо нырнул в ментальную плоскость и оттуда просочился внутрь генизы. Его встретила безбрежная, немая пустота.
– Теньеге, – тихо позвал Сейвен. – Мама, ты здесь?
Чернота вдруг вздрогнула, зашевелилась, точно рой микроскопических мушек. Мошки, казалось, сидели совсем близко – на расстоянии вытянутой руки, но когда они закончили возиться, то перед Сейвеном простерлась объемная, пространная картина, так, если бы эти букашки не составляли полотно, а лишь заслоняли его.
Теперь он стоял посреди центральной площади Сотлехта, сгораемой в лучах закатного солнца. За ее пределами бушевала дичайшая круговерть. Тонны самых немыслимых, полупрозрачных образов, неслись друг за другом нескончаемым хороводом. Осколки зданий, людские изваяния, ветви деревьев и целые пролески зачем-то с пурпурной листвой… Затянутые в узлы стальные фермы мостов, нити рельс с приклеенными к ним поездами… Кое-где сверкали вспышки молний и показывался грозовой фронт, разбрызгивающий дождь в разные стороны… Все это месиво проявлялось только когда Сейвен сосредотачивался на чем-то конкретном.
Сейвен протянул руку в невольном останавливающем жесте. Хоровод повиновался и тут же замер. Тогда он стал вглядываться в мешанину, искать чего-то, совершенно не понимая чего. Детские игрушки, кресло, ящик морских огурцов, фасад какого-то здания с высунувшимися из окон цветочными горшками… Все бессмысленно, бессвязно, не соотносящееся одно с другим, проникающее одно в другое, как…
– Как бред Айро…
Какое-то всепоглощающее отупение навалилось на Сейвена. Рот растянула бессмысленная улыбка, он хмыкнул раз, другой, прикрыл смешок ладонью, но не выдержал и расхохотался. Слезы брызнули из глаз, он упал на колени, закрыл лицо руками и зашелся истерическим хохотом. Наконец, повалившись на спину и уставившись в небо мутными от слез глазами, он затих. В голове было пусто, как в выеденной консервной банке. Он отер лицо рукавом балахона, высморкался в него же и стал отыскивать взглядом белобокую тучку и так, чтобы непременно походила не него. Отыскал. Довольно быстро. Но додумать продолжение не успел – обзор заслонила мрачная тень.
Над ним стоял Атодомель в своем очеловеченном облике. Стоял и, с молчаливым любопытством, заглядывал ему в лицо.
– Не стой так, ложись рядом. Хочешь, я и тебе тучку смастерю?
– Ты вполне осознаешь, что случилось? – с долей участия поинтересовался он и присел на корточки.
– Не особо, – Сейвен приподнялся и сел. – А ты что тут делаешь?
– Я? – показалось, что вопрос несколько озадачил Первого. – Мне больше некуда идти. Айро больше нет, тела моего тоже…
Сейвен поднялся и посмотрел на творящийся вокруг туманный хаос по-новому, с оценкой.
– Пропало все?
– Ну, не все, – вздохнул Атодомель и тоже встал, озираясь по сторонам. – Ваза, когда падает на пол, не исчезает без следа. Да, вазы уже нет, но есть осколки. Так и вся гениза. А Теньеге пропала, если ты о ней спрашивал.
– Ты смеялся. Когда понял, что Разиель сольется с Айро? Неужели ты хотел именно этого?
– Хм. Но ведь ты тоже смеялся. Только что.
– Верно.
В повисшем, было, молчании Сейвен уловил, что больше не питает ненависти к Атодомелю. Он стал для него своим. «Хе-х, любимый враг».
– Как это случилось? – наконец спросил Сейвен. – Ты видел, как погибла мама?
– Видел. Изнутри видел, ведь я как раз был в ней в тот момент, – Атодомель мельком взглянул на Сейвена. – По твоей милости, кстати. Айро укоренилась в Вербарии крепче, чем мы думали. Когда ты схватился за нее, то потянул следом все связи. Грубый, но радикальный прием. В итоге ты ее выдернул, но гениза порвалась.
– Ага. Опять во всем Сейвен виноват.
– Я не виню. Ты спасал Вербарию.
– В том числе и от тебя. Только вот с Айро покончено, а ты-то здесь. Кто ты теперь?
– Призрак Вербарии и вряд ли что-то больше.
– Ой ли…
Сейвен задумался. Он был готов улететь на Землю к Диз, был готов оставить Вербарию до лучших времен, но теперь задумался. Атодомелю он не доверял и, пожалуй, вряд ли что-то заставило бы его поверить. Может тот и впрямь лишь фантом неприкаянный, но оставлять его наедине с Вербарией было опасно. «Кто знает, к чему я вернусь после отлучки на Землю».
– Просто так я тебя не оставлю. Но и оставить мне тебя не с кем. Варианта остается два, либо взять тебя с собой, чего мне не хочется, либо…
– Либо?.. – деликатно напомнил о себе Атодомель, когда Сейвен снова задумался и замолчал.
– Либо остаться здесь и починить Теньеге. Да, пожалуй, так. Уж кто-кто, а она за тобой присмотрит. К тому же… Годы здесь это только минуты там. Так что… Я могу себе это позволить. Ну? Что скажешь? Поиграешь со мной в создателя?
– Как тебе будет угодно, – с улыбкой ответил Атодомель. – Как угодно.