Успех несчастием чреват,
Ведь всё же Юрий князь Великий.
Кончаки взгляд степной и дикий,
Не предвещал Михайле благ.
В венке из лавра словно наг.
Вдовец
1
С дружиной малой Юрий мчится,
Коня за прыть благодаря.
Судьбу покрыла тайны мглица
Двадцать второго декабря135.
В Торжке конь брошен перепорот,
На свежем отбыл в Новый Город.
Рыданьем колокол завыл,
Как будто скорбен и уныл.
И снова вече! Пред народом
Молясь предстал Московский князь.
В богатыре рыжебородом
Стонало горе. Сторонясь
С тверскими прежних компромиссов,
Просил бесстрашно бросить вызов,
Приняв порядок боевой,
С Михайлой выступить на бой.
Тем часом Кавгадый хитрющий
К Михайле поспешает в Тверь,
Чтоб катастроф густые пущи
Проредить, без кровопотерь
Уладить, сохраняя лица,
Проблемы, и договориться.
И вот за праздничным столом
Сидят, судача о былом.
«Коназ Михайло, не гневися», -
Татарин молвил, напоказ
«Раскаяньем» неправду близя:
«Нарушил хана я приказ.
Он мир с тобой построить хочет,
А я, как взбеленённый кочет,
Ослушал, в душу мне позём.
Давай забудем обо всём136».
Послу Михайло не поверил,
Но виду внешне не пода́л.
Лишь проводив его за двери,
Арабский прихватив кинжал,
Проверив меч в роскошных ножнах
В каменьях и извивах сложных,
Умылся. Сыновей вослед
Созвал на воинский совет.
Москва и Новгород тем часом,
Собрав Залеские войска,
К замерзшим бродам всеми разом
Летят, затея их легка:
Пройти по льду, осилить Волгу,
Ударить, а не ждать подолгу.
Но Михаил уж тут как тут,
Тверские выстроились, ждут.
Стоят, застывшие в молчанье,
Своих князей команды ждут,
Чтоб белый снег в тяжёлой брани
Покрасить алым. Звон минут
Тревожно давит, крутит тело,
И домовиной засмердело
От мысли смерти холодней,
Что вскоре вновь рубить людей.
Казалось только звякни сабля,
Иль резко хрустни где-то прут,
И те, кто в предвкушенье зябли,
В атаке яростной сомнут
Друг друга в рудной суматохе,
А для кого итоги плохи,
Значенье выведет своё
Застывших трупов громадьё.
2
Не выдержав лихой нагрузки,
Побрёл с оглядкой через льды,
Зло обругав упрямство русских,
К Твери с посольством Кавгадый.
«Тверской коназ, не надо сечи!
Хан нас верёвкой обеспечит,
Заставит псами выть вдвоём,
Протащит за лихим конём».
«Я Тверь обезопасить должен!», -
Ответил хмуро Михаил, -
«Не я в Москве, а он продолжил
Нападки!». Кавгадый вспылил:
«Зачем, коназ, лукавишь с другом?
Два раза под Москвой поруган
Был за прошедшие года,
Два раза ты ходил туда.
А кто Москвы пленил княгиню?
Кто запер, прибылью хвалясь,
Двух братьев в терем, словно в скрыню?
Обиду держит Юрий-князь».
Михайло зол, но и растерян,
Коль проиграешь, Юрий зверем
Захватит всё, куда ни глянь.
Все варианты просто дрянь.
А если победишь на рати
Гургена ханского, потом
Считай, что жизнь напрасно тратил,
Сумеет выпороть кнутом
Из тела душу кат ордынский,
А после подло, по-бандитски
В неволю заберёт семью,
Родную Тверь придав огню.
Поняв бесплодность диалога,
Где каждый мнит, что он десны́й137,
Взглянув на Михаила строго,
Промолвил гневно Кавгадый:
«Раз невозможно сговориться,
Вас ждёт ордынская столица –
Пусть царь Узбек ваш спор решит,
А не на бойне меч и щит».
Как мог Михайло отказаться,
При этом мысля о худом?
И в рамках тесного абзаца,
Не рассказать, с каким трудом
Тверской согласием ответил138,
Явив смиренье, добродетель.
В душе ж черным черно, увы,
От предвкушения беды.
Залог согласья всем понятен:
Агафью с миром отпустить,
Новогородцам за замятни
Не длить неволи злую нить,
Свободу княжичам московским,
Удельным распрям — заморозки,
Пока ответ хан выдаст свой,
Тверь строго держит мир с Москвой.
3
С решеньем согласился Юрий,
И на заснеженном холме
Он ждёт, чтоб конь в живом аллюре
Жену привёз. Наедине
Стоит, наряженный богато,