Изодранная одежда Келли была все еще мокрой от дождя, идущего на поверхности, она тяжело свисала с тощего тела; волосы вампирши облепляли голову; полосы грязи густо испещряли обнаженную плоть. Глаза, в зеленом мире Нориного прибора казавшиеся ослепительно белыми, были широко распахнуты: Келли неистово жаждала крови.
Мартинес судорожно выхватила из сумки свою ультрафиолетовую лампу. Норе нужно было срочно выставить горячий заслон перед немертвой бывшей женой ее любовника, — но Келли, ринувшись к ней с невероятной скоростью, выбила лампу из руки Норы, прежде чем та успела щелкнуть выключателем.
Лампа черного света разбилась, врезавшись в стену, и упала на пол тоннеля.
Теперь только серебряное лезвие ножа держало Келли на расстоянии от Норы. Вампирша подпрыгивала, пятилась и снова наскакивала, оставаясь на узком карнизе, идущем вдоль стены тоннеля. Вдруг она перепрыгнула через Нору и оказалась по другую сторону от нее. Нора проводила ее кончиком своего длинного ножа. Келли притворилась, что нападает, затем снова взвилась в воздух. На этот раз Норе удалось полоснуть по вампирше, когда та пролетала над ней. От того, что Норе приходилось следить за резвой тварью сквозь окуляр своего прибора, у нее уже кругом шла голова.
Келли приземлилась возле противоположной стороны тоннеля. На ее шее, сбоку, появился белый разрез. Рана была поверхностной, но этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь внимание Келли. Вампирша некоторое время рассматривала собственную белую кровь на своей длинной ладони, затем стряхнула капли в сторону Норы; ее лицо превратилось в маску злобы и лютой свирепости.
Нора отпрянула и полезла в сумку за фальшфейером. Она услышала, как чьи-то конечности цокают по камням тоннельного ложа, и ей не надо было даже отрывать глаза от Келли, чтобы увидеть их.
Это были три маленьких вампиреныша, два мальчика и девочка, которых Келли призвала, чтобы те помогли ей завалить Нору.
— Ладно, — сказала Нора, откручивая пластиковый колпачок фальшфейера. — Значит, пошла такая игра?
Она чиркнула верхушкой колпачка по красному стержню, фальшфейер загорелся. Яркое красное пламя озарило темноту.
Нора откинула вверх козырек бейсболки с прикрепленным к нему монокуляром, чтобы видеть все вокруг собственными глазами. Пламя освещало всю секцию тоннеля от пола до свода, создавая ореол яростного алого цвета.
Дети отскочили назад, словно отброшенные ярким сиянием. Нора замахнулась фальшфейером на Келли — та опустила подбородок, но не отступила.
Один из мальчиков, испустив пронзительный визг, набросился на Нору сбоку, и она тут же с силой вонзила в него нож — серебряное лезвие глубоко вошло в грудь вампиреныша, по самую рукоятку. Мальчик обмяк и отшатнулся. Нора быстро вытащила нож. Слабеющий, впадающий в оцепенение вампиреныш растянул губы, отчаянно пытаясь напоследок все-таки ударить жалом, и Нора воткнула пылающий конец фальшфейера ему в рот.
Тварь бешено забилась в судорогах, а Нора, вопя на пределе легких, принялась кромсать ее ножом.
Вампиреныш повалился на пол. Нора вытащила фальшфейер — его конец все еще горел — и стала отмахиваться им, предполагая, что Келли вот-вот нападет на нее сзади.
Однако вампирша исчезла. Ее нигде не было видно.
Два оставшиеся вампиреныша склонились над своим павшим дружком. Продолжая размахивать фальшфейером, Нора убедилась, что Келли нет ни на потолке, ни под карнизом.
Впрочем, неопределенность была еще хуже. Вампиреныши разделились и стали обходить Нору справа и слева. Нора, готовая к бою, прижалась к стене под гигантским рисунком. Она никак не могла позволить себе, чтобы ее заманили в засаду.
Элдрич Палмер наблюдал, как осветительные ракеты режут небо над крышами в северной части города. Жалкий фейерверк. Чирканье спичек в мире мрака. Вертолет прилетел тоже с севера. Над зданием манхэттенской штаб-квартиры «Стоунхарт груп» он замедлил ход. Палмер ждал своих гостей на семьдесят восьмом этаже.
Первым вошел Айххорст. Твидовый пиджак сидел на вампире, как свитер на питбуле. Он придержал дверь открытой, и в зал, пригнувшись под притолокой, вошел закутанный в плащ Владыка. Широкими шагами он пересек зал и остановился за спиной хозяина «Стоунхарта».
Палмер видел все это, рассматривая отражение в оконном стекле.
Объясни.
Голос был глухой, замогильный, но словно бы окаймленный гневом.
Палмер, который и так собрал все силы, чтобы встречать гостей стоя, медленно повернулся на своих слабых ногах.