Утро началось из шума. Кто-то кричал у нас за дверью. Кинелле было побоку, что там кричат, у нее теплая постелька после вечерной ванны. Кстати я и сам вымылся вечером. А вот меня этот индивид разбудил. Хорошо хоть он помнил, что дверь трогать опасно.
— Чего орешь? — с недовольной рожей обратился я к хозяину заведения.
— Господин, не убивайте… — хозяин был зашуган, и весь мокрый от пота.
— Ближе к делу… — Это утро добрым не будет, и потому мое настроение стремительно приобретает отрицательную полярность, хотя еще несколько секунд назад, не знало как поступить.
— Там, — указал он рукой вниз, — господин требует компенсации.
— А я тут каким боком? — мой вопрос был чисто риторическим, так как и так все понятно. Не ясно только, кому делать нечего.
— Он утверждает, что ваша женщина его оскорбила, и вы обязаны понести за нее ответственность. — Глаза мужика говорили только о том, что где мы все взялись на его голову.
— Как именно она его оскорбила, он не говорил? — вопрос был из области предыдущего, ответ я не ждал, но получил.
— Она его ударила. — Мужик аж испугался от скачка мои бровей.
— Сейчас спущусь. — Как можно нейтральнее сказал я, ибо уровень бреда зашкаливал. Если теоретически представить, что Кинелла кого-то ударила, то этот бедолага рукой пробить сороковую дубовую доску посчитает за счастье, чем еще раз попасть под отбойник дейнургамодана, пусть и женщины.
— Сестра, — обратился я к все еще спящей девушке, — подъем!
— Ну ты же обещал… — проворчала мне она в ответ.
— Извини, но без тебя мне не справиться. — Повинился я за свой поступок. А обещал я ей не будить. Только, когда она сама захочет встать тогда и наступит утро. — Ответь мне на дебильный вопрос: ты вчера кого-то била?
— Била? — уставилась она на меня, и точно так же как сон уходил с ее глаз, место заполнялось непонимание. — Нет! — однозначно отрицательно сказала она. — Ты запретил. Да и не было за что.
— Я так и думал. Одевайся, там к тебе ухажер пришел. — Сам тем временем уже был одет и зашнуровывал последние элементы оружия. Одежду нам также постирали и вычистили вчера.
— Какой ухажер? Опять твои шутки. — Насупилась она и перевела тело в сидячее положение, прижав одеяло к груди до шеи.
— Некто пришел, и утверждает, что ты его вчера ударила и требует за это меня ответить. — Удрученно передал я информацию, которой владел.
— Пять минут.
Я лишь кивнул, и пошел вниз. Пока сестра приведет себя в порядок, я хоть пообщаюсь с этим индивидуумом. Мужик, разбудивший меня, был за стойкой. Только я направился к нему, как он кивком головы указал на компанию, сидящую в дальнем конце зала. Кроме них тут никого не было. Подходя к незваным гостям удалось рассмотреть их лица. Помню их. Вчера тут выпивали, дебоширства за ними не было замечено. Громко что-то праздновали, но не более того.
— И так, зачем вы меня будили? — без предисловий начал я.
— Мужик, ты нам денег должен. — Несколько растягивая слова, как само собой разумеющееся, сказал один из них.
Четверо наемников, насколько я могу судить, у стражников я просто не видел такой экипировки. Все при оружии: Щит и булава, два чистых мечника, и некто с мечом и луком.
— Подробнее… — решил я прикинуться пока что валенком.
— Твоя баба унизила моего подопечного, как женщине он не мог ответить, а тебя мы только нашли. Такое мы оставить не можем, должен понимать, репутация. — Кажется, он даже гордился тем, что знал или что смог выговорить это чудное слово «репутация».
Довольно складно излагает, должен я признать. Не знай я правды, то можно и поверить. Голос, манеры, жесты все такое естественное.
— Подробнее, как именно унизила?
— Она влепила ему со всей силы пощечину.
— Настолько сильную, что твой пострадавший подчиненный не может говорить? — решил я поддеть компанию. Этот бред меня забавлял все больше, но больше всего мне понравилось «со всей силы».
— Я командир отряда, потому я и веду разговор. Рассказывай как было дело? — перевел он взгляд на парня с мечом и луком.
— Ну, я это, — начал парень, — подошел к ней угостить выпивкой. Она отказалась. Потом подошел пригласить на танец. А она как даст мне со всей силы ладонью по щеке. До сих пор щиплет. Ну, я это, думаю, ну ее бешеную. Но репутация… — многозначительно он добавил, глядя на командира.