Выйдя с арены я подал условный знак об убежищи. И меня просто украли. Хорошо, что дело было вечером, и пусть сумерек не было, но в городе уже было достаточно темно за счет теней от строении и заката солнца. Я уходил с арены в спешки только потому, чтобы не потерять сознание на месте.
— Ты уже не первый раз приходишь в себя. — Огорошил меня охотник таким ответом. — Все, что нам удалось от тебя добиться это покормить и все. На все вопросы ты отвечал такой тарабарщиной, что мы сначала думали, что тронулся рассудком. Но вот ты пришел в себя, и даже внятно изъясняешься.
— Вот, на этой тарабарщине ты и отвечал. — Продолжил мой спаситель после моей длинной тирады на русском. — Что это за язык?
— Забудь. Кроме меня никто этот язык не знает. Так сколько я провалялся и сколько раз приходил в себя?
— Сегодня одиннадцатый день идет. Приходил в себя дважды. Количество раз, сколько у тебя шла кровь носом перечислять? — съерничал мой спаситель.
— Веселый отпуск получился. Что нового за это время? — я сам не против шуток, но сейчас было не до них, потому пропустил мимо ушей.
— Ничего. Начался передел земель, благодаря тебе. Немного беспорядков по столице, как то резко начали погибать бывшие приспешники Сафионала. Ну и прай пропал, ищут значит.
— Значит плохо ищут. — Если кто не понял, то это я пропал и меня ищут. — Ладно, это все хорошо и прекрасно, но нужно двигаться дальше.
— Что планируешь?
— Планов хватает. Но вопрос у меня более простой, ты не подскажешь, есть караван в ближайшее время в Пустошь?
— Есть. Дней через шесть, надо уточнять. Только зачем он тебе?
— Тебе о результате моего принятия в прайи известно?
— О том что ты пожертвовал должность ради изгоев? Вся столица уже знает, да и не только столица, как я думаю.
— Значит мне не нужно объяснять тебе, что мне появляться самому на людях или в твоей компании опасно.
Мэркел утвердительно покивал головой на мои слова.
— Для начала вернутся в Пустошь, расскажу нашим, что они восстановлены в правах. А потом попрошу помощи, чтобы иметь сопровождение в своих дальнейших планах.
— Все таки прав был Идан, ты хитрожопый дурак. — И засмеялся. Искренне так, без злого умысла. Наверное вспомнил разговор с Иданом, где тот припечатал меня лично характеристикой в трех словах.
— Я конечно рад, что поднял тебе настроение. Но что я сказал не так? — неприятно себя чувствовать дураком. Вроде и выводы верные, как мне кажется, но походу я опять не учел каких-то местных реалиев.
— Ты еще с Арены не вышел, а я уже знал на что ты пошел ради нас. Местные этого не поймут и не оценят, тебя сейчас считают в лучшем случае ненормальным. Прай-изгой — вот кто ты для жителей столицы. Но это только для них. Для нас же ты сделал очень многое. Через день после твоего испытания, мы отправили караван в Пустошь. Пошли только изгои, которые как и я жили «нормальной» жизнью. Пошли они налегке, так что у них на все про все уйдет дней двадцать. Они узнают правду и поверь мне, многие захотят прийти как в столицу, так и в другие города, где есть наши. Так что, если твоя цель была только в том, что ты озвучил, сиди и жди пока сюда прибудут наши. Мы найдем для них жилье, и начнем не спеша обживаться.
Так на этот вопрос я не смотрел. Хотя все выглядит логичным. Нужно ждать и восстанавливать силы, раз дело обстоит таким образом. Этим и займемся.
— Значит будем ждать. Извини за наглость, а покушать у тебя можно?
* * *
Вот уже два месяца как не слышно ничего о новом прайе. Где он и что он, никому не известно. Это очень не нравилось Багри. Он усилил и гласную и негласную охрану у дочери. Это встало в копеечку, ведь все помнят, на что способен новый прай. Одним из условий было то, что необходимо договориться с прайем о возможности встречи, даже если дочь возьмет в заложники, лишь бы не убивал. Сам он в это верил с трудом, но чего не сделаешь ради единой дочери.
Да и пропажа этого Азгора, очень давила на нервы и его и дочери. Он был мужчина, спал плохо, но старался этого не показывать. Дочь же ходила бледной, и пугалась почти всего.
Отсутствие вестей о бывшем изгое, ударило не только по нему с точки зрения безопасности, но и с точки зрения властей. Буквально на следующий же день его с дочерью вызвали на допрос. Властям было известно об участии дочери в причинении вреда Алкухину. Оказывается его выкрали, есть свидетели, но вот кто это сделал и для чего неизвестно. Доказательств никаких не было, поэтому их после допроса отпустили.