— То что я вам скажу, известно очень малому количеству людей. Вы играли честно, это ответная услуга. Я согласен с вашим предложением, но есть некоторые поправки, а именно две. Первое, Вы даете клятву на магической печати и будете помогать мне в осуществлении того, что написано в этих документах. Если обманите — умрете и Вы и Ваша дочь.
— Согласен. — Выпалил Багри, это нормальное условие. А также он отметил про себя, что не зря он рассказал все как есть, без интриг и утаивания.
— Второе, я не возьму Вашу дочь в жены, тут вы правы. Но и сестрой она не сможет быть. Рабыня — вот что ее ждет.
— Но как же так… — это был удар поддых. Он не знал, что ответить. Лучше уж пусть ее убьют, но рабство.
— Постараюсь рассказать так, чтобы было понятно. Мы проведем ритуал кровного родства, я ничего не имею против. Но на меня он не подействует, такова моя природа сил. Ритуал кровного родства, насколько я знаю, это также печать, двухсторонняя. В моем случае, это будет односторонняя печать, не будет механизма уравнивающего наши воли, как и не произойдет процесса передачи ее навыков мне, только наоборот. Бумаги мы оформим честь по чести, я признаю ее сестрой, но если она что-то выкинет, пусть потом не жалуется, кроме слова будет и магический рычаг давления. Если вам нужно обдумать услышанное, я вас не тороплю, предложение действительно пока я разбираюсь с бумагами.
— Я согласен. — Несколько громче, чем ему того хотелось бы сказал магистр магии.
— Извините за бестактность, но почему такое быстрое принятие решения?
— Можно прямо?
— Да, конечно. — О том, что разговор получился вот с таким финалом только благодаря честности и прямолинейности Багри, Азгор добавлять не стал.
— Вы странный прай. Не такой, каким их привык видеть я. И я этой Вашей странности верю больше, чем привычному поведению других прайев.
— Я Вас услышал. Осталось узнать, согласна ли Кинелла с Вами. — Мягко улыбнулся Азгор. И это была не шутка, он действительно хотел узнать ее мнение, чего не было принято в обществе.
Выйдя за дверь, прай Алкухин окликнул кого-то, что он сказал было не слышно. Затем вернулся за стол. Не прошло и пяти минут, как в двери показалась дочь.
— Садись Кинелла. Чем ты провинилась знаешь? — спокойный тон прайа ее на удивление успокоил.
— Да. — Покладисто ответила девушка. Кого другого она бы уже опустила бы словесно, или вызвала на дуэль. Но это был прай, и она видела на что он способен, это разные лиги — гордость гордостью, но голова нужна не только для того чтобы красивые прически носить.
— Как ты думаешь, — все тот же спокойный, даже успокаивающий тон, — какого наказания ты заслуживаешь?
— Смерти..? — неуверенно ответила девушка переводя взгляд с молчаливого отца, на этого странного прайа. Она странно себя чувствовала, почему то хотелось искать поддержку не у отца.
— Заманчивое предложение, — голос прайа повеселел, преобразился. — Но я предлагаю тебе рабство. Что скажешь? — и столько веселости было в этом предложении. Будто бы он подарок сделал дорогой-дорогой и ничего не просил взамен.
Шок. Магистр с трудом сдерживал улыбку, он пару минут назад был в таком же состоянии. Но со стороны это смотрится довольно забавно. Да и выражение лица дочери, всегда такой собранной, воспитанной, гордой аристократки, сейчас было испуганным и полным неверия. Лицо отца ничего не выражало, лицо прайа было бесшабашно веселым, почему то в этот момент девушка вспомнила свою веселость в тот самый день, когда принесла порошок кость-травы на тот день рождения Сеймира.
— Если это воля прайа, я подчиняюсь. — Ей было стыдно за содеянное, это было несправедливо, но ей осталось только подчинится.
Обида, вот что ее переполняло. Но не успела она уйти в депрессию и подумать о всех превратностях судьбы, как ее резко вырвало со стула и припечатало к стене. Только осознав это она поняла, что источником этого был прай и сейчас она была перепечатана спиной к стенке, а ее за горло сжимал этот страшный человек. Сейчас она поняла, почему его не стоит злить, ведь это только его недовольство, злости знать не хочется.
— Запомни, раз и навсегда, — голос был неприятным, жестким, грубым, пробирающим до глубины души, — Кинелла Багри, никто. Ни твои друзья, влиянию которых ты поддалась, ни твой отец, ни один из прайев. Никто! Не может тебе навязать свою волю. Запомни это крепко накрепко. Ты меня поняла?
— Да — едва слышно ответила девушка, ей было трудно говорить, но еще больше ей было страшно.
— Не слышу!
— Да! — выкрикнула, насколько могла в таком положении Кинелла.
— Так то лучше. — Мягко, как в начале разговора, сказал Азгор. Он аккуратно отпустил ее горло, не дав приземлится на землю подхватил на руки. Поставил на место стул и усадил ее на него.