Точной истории Laspone я не помню, но раньше в дни рассвета Доминикано бар был действительно шикарен и обожаем многими любителями выпить по любому поводу, а хозяин заведения работал на нас. И никто из здешних гостей не догадывался, что на ряду с едой и выпивкой здесь готовятся и хранятся отменные кучи дури. Однако, двойная жизнь этого заведения рухнула вместе с телом её хозяина при налёте служб.
Конфедераты устроили здесь просто бойню, не щадили никого. В тот вечер было много народу и их кровь растекалась до самих ступенек, а стены орошались при каждом контрольном и не контрольном. Даже сейчас эти потемневшие пятна крови проглядываются сквозь граффити, напоминая о том, как вершится правосудие.
А местные в это время ждали пока последний конфедерат свалит из laspone, чтобы найти хоть парочку необнаруженных тайников. Они разнесли бар по кускам, вынесли все и вся. И его нынешний вид во многом их заслуга.
Те из нас, что остались не покидают бар. Сидят и пьют в этой вони и хламе. Непонятно почему члены банды так дорожат этим местом и даже сейчас готовы бороться за эту рухлядь если кто нагрянет.
La pone центр жизни доминиканских отбросов не иначе.
- Эй, детка, давай к нам! - выкрикнул восседающий за кривым столом вояка.
Рядом с ним сидел вяленый Кенки.
- Ты, когда выпьешь, дважды кретин. - огрызнулась я, смотря на довольное лицо окликнувшего.
- Я знаю - ответил он, расплываясь в улыбке, от чего его шрам на щеке съёжился.
- Тут никого сегодня, кроме того страшного старика и малолеток, рисующих опять свое имя на стене, - заплетаясь выдал брат, проведя рукой по своим черным замуслюканным волосам.
- Нисмо! Будешь из горла!? - выкрикнул вояка, еле держа бутылку со светящейся жидкостью в ней.
- Кенки, может с тебя уже хватит? - спросила я брата, игнорируя засранца, и с резким скрипом как ногтями по железу пододвинула ближайший стул.
- А я буду! - воскликнул вояка и припал к грязному горлышку обсохшими губами.
- Ага, еще... чуть посидим, - ответил братец мне, подпирая подбородок и смотря своими блестящими от алкоголя глазами.
- Пусть другие торопятся. А мы свободные люди, делаем че хотим! - заливался вояка с таким мягким именем Нико.
Его механические руки сжимали бутыль, а его живот выпячивался из-под пожелтевшей от пота рубахи. Крепкая широкая челюсть и месячная щетина делали его похожим на самого отъявленного уголовника, но несмотря на это лицо у него было добродушное и в глазах не было ни капли агрессии. Хотя не думаю, что это волновало тех, кого он методично месил своими железными протезами.
Я выхватила бутылку у брата и глотнула жгучего. Тепло приятно ушло к груди.
- Слушай Нисмо ты же знаешь Аву? - спросил Нико, приблизившись и обдав меня своим запахом изо рта.
- Ну знаю и что? - поспешила ответить я, откидываясь на спинку.
- Тогда скажи мне вот... как женщина, че у нас ней... как сказать... не сошлось, вот? - запинаясь выдавил он, переменившись в лице.
- Тебе бы помыться, не сошлось у него. А что ты так удивлен? Ты же козёл и сам это знаешь, - с удовольствием надсмехнулась я.
Нико громко брякнул бутылью об стол и вздохнул.
- Ладно, че случилось-то? - решила проявить я немного чуткости.
- Дай, зараза. Выгнала н%&*р меня из моей же хаты. «Извини, нужно двигаться дальше» - нелепо спародировал Нико и протер потное лицо рукой.
- Я теперь нищий. И помыться негде, - добавил вояка и припал к горлу.
- Так, а отсудить? - предложила я, раскинув руками.
- Да как это. Мне к конфедератам что ли идти? Они псы те ещё, помощи от них только за бабки дождёшься, да и то кинут, - развёл руками в ответ Нико.
- Это так не работает. У нас живущих на Доминикано нет никаких гарантий. Да что там, они нас даже за людей не считают! - рявкнул Нико на весь бар и врезал по столу так, что ножки прогнулись ещё больше прежнего.
- А если по-нашему с этим разобраться? - осторожно спросила я, артистично улыбнувшись.
- Не смогу... рука дрогнет, - ответил Нико, рассматривая бутылку.
- У тебя? Рука? - усмехнулась я, глядя на его механические руки.
- Да, чёрт бы тебя. Так говорят. Не могу я с ней так. Ясно? - засмущался Нико.
- А она вот может с тобой так... - проговорила я, поправляя волосы.