— Что стало с ребенком?
— Я им занимаюсь.
— Это не слишком тяжело?
— Тяжело. Нужно найти женщину, которая бы мне помогала, но поскольку у меня нет денег, я должен на ней жениться, а для меня это слишком рано.
— У тебя чрезвычайные обстоятельства. Кстати, у меня есть подружка-манекенщица, мечтающая выйти замуж.
Она закричала:
— Вуаэль!
Ею оказалась огромная женщина лет тридцати, что для манекенщицы означало то же самое, что семьдесят для художника, то есть слишком много. Она мне сразу понравилась, так как напомнила сестру. Марина сказала ей:
— Этот молодой человек ищет супругу.
— Exciting![21] — воскликнула Вуаэль.
Она была исландкой. Я никогда не видела исландок. На этой земле их явно было мало и большинство из них жило в Париже. Я подумала, не связана ли Вуаэль каким-либо образом с любовником Эрлебом, который, как та сказала час назад, снимал фильм в Исландии. Марина представила меня:
— Его зовут Брабан. Предупреждаю: этим летом он носил юбку и чуть не увел у меня из-под носа моего парня.
— Exciting! — повторила Вуаэль.
Марина, хихикая и прикрывая лицо рукой, оставила нас. Когда славянские женщины не откидывают голову назад, они хихикают, прикрываясь рукой. Вуаэль шепнула мне на ухо с легким англо-саксонским акцентом, так как Исландия такая бедная, что не имеет даже собственного акцента:
— Мне нужно выйти замуж. Я скопила три миллиона франков, поместив их под девять с половиной процентов в Люксембургский банк, что дает мне на жизнь немногим меньше трехсот тысяч франков в год. Это немного, но у меня хватило ума купить в кредит в 1983 году большую квартиру в Маре. Я закончу выплачивать его в будущем году. У меня есть также домик в деревне — хижина, как говорят во Франции — в Бутини-сюр-Оптон. Я обожаю деревню, животных, естественный образ жизни. Ну и, конечно, квартира в Рейкьявике, которую родители оставят мне после смерти. А что есть у тебя?
Семейное, имущественное и финансовое положение Брабанов было одновременно намного более сложным и простым, поэтому я ограничилась рассеянным жестом, напустив на себя таинственный вид.
— Ты за каким столиком? — спросила Вуаэль, прижимая свое влажное лицо к моей потной щеке.
— За столиком Оливье Перрона, но он ушел.
— Пойдем со мной, я сижу с Иваном Глозером. Это он устроил праздник. Ты с ним знаком?
— Он спал с моей сестрой.
— С кем он только не спал!
— Со мной.
Она засмеялась.
— Ты — гей?
— Нет.
— Тогда почему ты носил этим летом юбку?
— Слишком долго объяснять.
Она раздражала меня своими вопросами. Я поцеловала ее в губы. За одним поцелуем следует другой. Теперь, поцеловавшись с Кармен Эрлебом, я могла поцеловать всех женщин. Даже Марину, если бы ей захотелось. Мы с Вуаэль в обнимку подошли к столику Ивана, где сидели также Марина, две-три девицы в стиле «голый пупок — острые груди» и тип с седоватыми волосами, представившийся новым генеральным директором «Эльф Акитен» таким шутовским тоном, что я приняла его за бывшего тележурналиста, от которого отказались все телеканалы, и которому теперь приходится зарабатывать на жизнь юморесками. Позднее Иван подтвердил, что это действительно был генеральный директор «Эльф Акитен», и я пожалела, что была так необходительна, потому что он мог бы подыскать Стюарту Коллену работу на бензозаправке.
— Я нашла мужа, — заявила Вуаэль.
— В это уже никто не верил, — заметила Марина.
Иван потягивал энную порцию грейпфрутовой водки, и его отстраненный и решительный вид показывал, что с ее помощью он преодолевает определенное число внутренних барьеров.
— Где будет церемония? — поинтересовался фальшиво-настоящий генеральный директор.
— В моей кровати, — сообщила Вуаэль.
— Когда?
— Сегодня ночью. Ты идешь, Брабан? Уже поздно, а мы, тридцатилетние манекенщицы, ложимся спать рано, поскольку наши самолеты на Гамбург, Мадрид и Лиссабон вылетают на заре, а лимузины за нами не приезжают. Кроме того, мы научились быть экономными и поэтому ездим на автобусе до аэропорта.
— Брабан никуда не пойдет, — сказал Глозер, не поворачивая ко мне головы, наверное, из-за страха осознать, что он делает.
— Это почему же? — спросила Марина кислым тоном.
— Мне нужно ему кое-что сказать, — объяснил Глозер.
— Ладно, — согласилась Вуаэль, — поговорите, но потом я его уведу.
— Хорошо, — Иван встал. — Пойдем.
— Куда это вы? — встрепенулась Марина.
Он улыбнулся.
— В тихое место.
— В «Батаклане» нет тихих мест.