Так или иначе, на своей первой фазе план инкорпорации Ливонии в начале 1550-х гг. потонул в переписке политиков. Однако, пока они обсуждали ливонский вопрос, обстановка в Прибалтике накалилась — внезапно и сильно. Для решения ливонского вопроса в Прибалтику явились русские.
Россия и Ливония в первой половине XVI века:
от торговых споров к «Блокаде Московии»
Какие балтийские планы в XVI в. были России? В литературе можно встретить ошибочную точку зрения, будто бы в 1503 г. между Россией и Ливонией было заключено 50-летнее перемирие. На самом деле оно было 6-летним и возобновлялось в 1509, 1514, 1521, 1531, 1535 и 1550 гг. Переговоры 1554 г. были вызваны истечением срока давности соглашения 1550 года, а вовсе не 50-летнего перемирия, как до сих пор нередко утверждается в литературе.
Какие русско-ливонские противоречия фигурировали в договорах в XVI в. и так и не были сняты к середине столетия? За точку отсчета возьмем договоры 1503 года, венчавшие собой русско-ливонскую войну 1501–1503 годов — последний крупный военный конфликт Ливонии и России перед Ливонской войной 1558–1561 годов. В 1503 г. Ливония требовала:
1) возврата захваченных Россией территорий;
2) уравнения в правах всех субъектов русско-ливонских договоренностей (то есть чтобы не было отдельных псковско-дерптских договоров, а был бы единый договор со всей Ливонией);
3) отказа от унизительной для Ливонии практики утверждения договоров наместниками Великого Новгорода и требование утверждать их в Москве непосредственно русским государем;
4) убрать из текста договора оскорбительное положение о «челобитье» ливонцев с просьбой о мире;
5) компенсации убытков, причиненных русской стороной во время новгородско-ганзейского конфликта 1494 года[49].
Россия же выступила с требованием уплатить долги по Юрьевской дани, накопившиеся с 1463 года. Также были предъявлены претензии по вопросам обеспечения безопасности и нормальной жизни русских районов и церквей, по компенсации русским купцам, понесшим из-за нападений ливонцев коммерческие убытки, а также провести сыск по поводу факта убийства русских купцов{4} в Ливонии[50].
Н. А. Казакова указывает, что трудно сказать, о каких территориях идет речь — в источниках XV в. не зафиксировано значительных территориальных захватов со стороны России. Она предполагает, что имеются в виду земли у дер. Желачки на о. Пириссар и у построенного псковичами в 1464 г. Красного Городка (они были закреплены за Псковом по договорам 1463 и 1474 г.), а также земли в районе основанного в 1478 г. псковского пригорода Вышгорода[51]. В любом случае эти территориальные претензии были достаточно мелкомасштабными.
Конфликт из-за термина «челобитье» был вызван разницей политических культур. Категория челобитья восходит к восточной повеленческой практике и даже в лексическом выражении является калькой с тюркского. Она получает распространение в русской политической культуре с XIV в. и, по А. Л. Хорошкешич, пришла на смену термину «поклон»[52]. Челобитье означало обращение с просьбой официального лица, находящегося в подчиненном положении, к более высокой инстанции. Однако к XVI в. произошла девальвация уничижительного значения понятия, в силу которой в русской политической культуре челобитьем стало называться любое обращение к государю, в том числе и иностранных послов.
Так, в русских посольских книгах отправка английской королевой Елизаветой на службу к Ивану IV доктора называется «челобитьем», через которое Лондон продемонстрировал свою дружбу с Москвой[53]. На переговорах с Ф. Писемским в Лондоне в 1582 г. намерение королевы заключить союз в ответ на предложение царя русскими послами было записано следующим образом: «Яз де брату своему, а вашему государю, на его любви челом бью, и в братцкой любви и в докончанье быти…»[54].
49
Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения… С. 234–235. — Текст инструкции ливонским послам от 7 января 1503 г. см.: Liv-, Est- und Curländisches Urkundenbuch. Zweite Abteilung. Bd 2 Nr. 436.
51
Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения… С. 235. — Она также опровергает мнение Г. Козака (Cosack И. Livland und Russland zur Zeit der Ordensmeisters Johann Freitag // Hansische Geschichtsblätter. 1928. Jg. 52. Bd 32. S. 93–94), что конфликт в 1501–1503 гг. разгорелся из-за восточной окраины архиепископской области Пурнау, поскольку нет никаких свидетельств о ее принадлежности Пскову.
52
Рихтер А. Ф. Нечто о влиянии монголов и татар на Россию // Труды Высочайше утвержденного Вольного общества любителей российской словесности. СПб., 1822. Ч. 17. С. 252–253;
Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: От союза к противостоянию. Конец XV — начало XVI вв. М., 2001. С. 121–122.