— Все в порядке, адмирал. Нашу песню не задушишь, не убьёшь! — весело улыбается наследник. — Позвольте представить, Никанэ Скайворкер.
— Не стоит, Люк. Мы с адмиралом неплохо знакомы.
Мужчина, чье лицо становилось все более узнаваемым, протянул руку для приветствия. Адмирал на миг замер. Скайуокер невозмутимо ждал без тени обиды или неудовольствия. И Юларен решился пожать протянутую руку. Облегчение на лице наследника читалось куда явственней, чем у отца. Адмирала даже слегка покоробила такая самоуверенность. Но Скайуокер-старший не дал обиде развиться во что-то серьезное. Начатый им разговор оказался куда серьезней.
— Похоже, у нас с вами опять появилось общее дело, — рука легла на плечо наследника Силы. — Я берусь защитить молодых джедаев от Дарта Вейдера, а вы — от тараканов в их собственных башках. А вместе будем помогать Ордену занять достойное место в обществе. Возражения?
— Нет, сэр.
Второе рукопожатие оказалось куда более искренним и крепким.
— Тогда и начнем с того, чем структура Ордена может помочь в расследовании нынешнего происшествия…
Марек и Джин самозабвенно целовались в подсобке за конференц-залом, в котором отец, Люк и местные обсуждали историю с сегодняшним терактом. Лея же просто стояла у прозрачной стены смотровой галереи. Ей сейчас ничего не хотелось. Просто стоять и смотреть на нескончаемую орбитальную суету. При этом ей не было грустно или одиноко. И размышлять, принимая некое серьезное решение, нет необходимости. Ей просто нужно побыть одной. Сегодня одной ей просто хорошо. Может быть именно так от человека уходит счастливое, бесшабашное детство? Наверное, Лея поймет это когда-нибудь потом. Сейчас она про это не думает.
За спиной зашевелилась Тьма. Отец умел двигаться практически бесшумно даже в доспехах, но Лея всегда чувствовала его приближение не по звукам, а по могучей ауре.
— Красиво. Особенно этот закругленный к полу прозрачный край.
Дарт Вейдер потрогал носком сапога звездную россыпь под ногами.
— Угу, словно идешь прямо по звездам. Дух захватывает.
— Некоторые жалуются, голова мол кружится.
— Ну и дураки. Тускенов бояться — в пустыню не ходить.
— Человечество уже тысячи лет только и делает, что шагает по звездам. Но это не избавило его от атавизма страха высоты.
— Ты это к чему?
— Просто так. К слову.
— До чего с джедаями договорился?
— Они объявят, что ради мира, демократии и всего такого хорошего Храм берет расследование под свой контроль. Реально станут прикрывать следаков от возможных наездов заинтересованных лиц.
— Ксизора?
— Прежде всего, наверное, от него. Но он пока заявлений не делал. Зато госпожа Мотма уже делает третье заявление. При этом для пущей убедительности резко сменила прическу.
— Почему для убедительности?
— Ну, может быть, это безумно модная тенденция. Но я назвал бы ее «я из тифозного барака».
Лея достала коммуникатор и нашла новостной канал с трансляцией брифинга кандидата в канцлеры.
— Пап… Это… Это не политтехнология. Это жвачка в волосах. Ее потом никакой силой не выковыряешь — только состричь.
— Ты?
— Угу.
— Зачем?
— Я случайно услышала ваш разговор: зачем она так про маму думала? И вообще!
— Не стыдно?
— Немножко.
— Но ты над этим работаешь?
— Признайся, ты специально разговаривал с этой стервой так, чтобы я слышала? Типа, вот во что вырастают слишком упрямые принцессы.
— Вообще-то из упрямства много чего вырасти может: может вздорный и неуживчивый фанатизм, может принципиальная целеустремленность, а может жесткое, но разумное лидерство. Дело не в одном упрямстве — в отношении к людям, к власти, в профессионализме и степени самодостаточности, в конце концов.
— Ты меня воспитываешь или Мотму оправдываешь?
— Оправдываю? Вряд ли. Просто привыкаю к мысли о том, что в ближайшем обозримом будущем мне строить добрососедские отношения с Республикой, а значит — и с одним из ее лидеров.
— Получается?
— Пока не очень. Но жвачкой в прически политическим оппонентам я уже не плюю.
— А лорд Дамаск за подставу на тебя не обидится?
— Он постарается извлечь из ситуации максимальную пользу. А его величество не хочет класть все яйца в одну корзину.
— Значит, завтра поедешь встречаться с Ксизором?
— Подожду результатов расследования.
— Ну и гадость эта ваша большая политика.
— Сам терпеть ненавижу. Но именно она позволяет беречь флот.