П.Е. Шелест, недолюбливавший Брежнева, конечно преувеличивая, писал «о коррупции и жадности его самого и его семьи» и утверждал, что при нем «Завидово стало местом разврата».
«Коррупция, — вспоминал более объективный Г.Х. Шахназаров, — смертельно поразила вельможную верхушку общества. Увяз в ней и сам Брежнев, не способный устоять перед соблазнами сладкой жизни. Любил подношения и нашел неплохой способ удовлетворять эту страстишку: во время визитов дарить главам других государств как можно более дорогие подарки, побуждая тех в свою очередь не скупиться, чтобы не ударить лицом в грязь» (лично для Брежнева).
Всякий раз, когда во Внуково-2 приземлялся спецсамолет, оттуда перегружались в автофургоны и везлись на дачу генеральному десятки коробок с ценными подарками. Не мог Леонид Ильич не знать о дани, которую собирала Виктория Петровна после каждой своей поездки в Карловы Вары, об авантюрных проделках своей дочери, питавшей болезненную страсть к бриллиантам.
У Виктории Петровны была квартира, где она хранила подарки, за что в семье ее звали «хозяйкой Медной горы», а о брате Леонида Ильича Якове его дочь Любовь пишет: «Отец… пошел вразнос: оброс сомнительными личностями кавказского происхождения, торгашами, специалистами, которые таскали его по гостям, ресторанам и, используя в хвост и в гриву его имя, покупали дефицитные “Волги”, строили дачи, вытягивали из-под следствия друзей и родственников».
Поэтому справедливое мнение советских граждан, что жена Брежнева была скромной и не вмешивалась в его служебную деятельность, как это делала Раиса Горбачева, было верным, но любовь к обильным подношениям в виде «борзых шенков» была свойственна всей партийной номенклатуре, причем инициаторами часто являлись их жены и родственники. Исключение в Политбюро являлся Суслов и отчасти Шелепин и Андропов. А Косыгин, вопреки сложившемуся мнению, любил иностранные автомобили и комфорт по западному образцу не меньше Брежнева.
Аналогично в Москве говорили о сыне Брежнева Юрии, заместителе министра внешней торговли, и о его зяте — Юрии Чурбанове.
Есть версия, что после того как Леонид Ильич вернулся из отпуска, Федорчук возобновил «бриллиантовое дело» и пригласил Галину и Юрия Брежневых для допроса, а 8 сентября Андропову доложили, что на 10 сентября запланирован его арест. Якобы в связи с этим 9 сентября Андропов встретился с Федорчуком, после чего в ночь на 10 сентября вылетел за границу в Венгрию, ГДР и ЧССР, чтобы договориться о смене Л.И. Брежнева. Однако 10 сентября 1982 года Щелоков получил согласие Брежнева на арест Андропова, однако он уже знал о заговоре против него и сумел предпринять контрмеры…
Однако без всяких версий очевидно, что никаких доказательств или подтверждений этим событиям в ближайшее время нет и вряд ли будет, кроме появившегося тогда анекдота: Леонид Ильич выходит на трибуну, лезет в карман, достает бумажку, читает собственный некролог и произносит: «Опять пиджак Андропова надел».
Однако верна русская поговорка — «Чему быть, того не миновать!»
По прошествии времени все приближенные Брежнева и Андропова разоткровенничались. Евгений Бовин вспоминал:
«3 ноября мы с Арбатовым были у Андропова. По его словам, ему звонил Брежнев и дал указание, — во-первых, заниматься кадрами и, во-вторых, вести (если нет Брежнева) заседания Политбюро и Секретариата. Ю.В. поднял указательный палец: “Власть переменилась!”»
Таким образом. Брежнев закрепил за Андроповым статус второго человека в руководстве партией, а помощник Черненко Печенев уточняет:
«Могу добавить, что Брежнев фактически назвал своим преемником Андропова. Мне говорили, что за несколько дней до смерти он обзванивал членов Политбюро и сказал, что в случае его болезни на хозяйстве будет Юрий Владимирович». Однако никаких документальных свидетельств того, что Андропов получил тогда второго человека в руководстве партии, не обнаружено.
Зато фактом является то, что к середине 80-х годов на СССР приходилась четверть добычи алмазов в мире, а Министерство внешней торговли СССР еще в 1960 году подписало соглашение о сотрудничестве с английской фирмой «Де Бирс». Поэтому с 1970 по 1986 год из страны было вывезено алмазов на 4,8 млрд инвалютных рублей, а «Де Бирс» только в 1977 и 1978 годах получил от перепродажи советских алмазов Израилю 2,6 млрд долларов.
В связи с этим правительство СССР неоднократно предлагало наладить собственную огранку алмазов и экспортировать бриллианты, но какие-то «неведомые силы» препятствовали. Это были отечественные «теневики», связанные иностранным капиталом, которые, как оказалось, имели возможность оказывать влияние на политику Советского государства.