Работа над проектом нового договора настолько обострила противоречия всех республик друг против друга, а особенно против РСФСР, который они обвиняли в унижении национальных окраин, что в декабре 1991 года 13 из 15 республик, кроме России и Казахстана, объявили о выходе из СССР.
Седьмой точкой невозврата стал ввод войск на танках и БТР в Москву, который неожиданно для руководства ГКЧП вызвал активное противодействие со стороны недовольных политикой Горбачева москвичей. Ночью под гусеницами танка, подожженного и ослепленного демократическими активистами, погибли трое молодых людей. И эта сакральная жертва была максимально использована ельцинской командой для возбуждения толпы и деморализации членов ГКЧП. Язов немедленно отдал приказ о выводе войск из Москвы.
В отличие от Москвы и Ленинграда (именно в этих городах согласно списку Крючкова в основном и были сосредоточены 2200 агентов влияния Запада) в большинстве регионов страны введение ГКЧП было поддержано населением и партийным руководством. Так было в республиках Средней Азии и Закавказья. Поддержали ГКЧП в Грузии, Азербайджане, Таджикистане, в Белоруссии, Латвии и на Украине. Заняли нейтральную и выжидательную позицию в Армении, Узбекистане и Туркменистане. Противниками ГКЧП объявили сразу себя Литва, Эстония, Молдавия, Киргизия и РСФСР.
Накануне ГКЧП руководством страны с одобрения Горбачева везде были назначены лояльные командующие военными округами. На Украине генерал Варенников уверенно контролировал ситуацию и руководство Украины, и большинство населения высказалось в поддержку идей ГКЧП.
В Прибалтике лояльность ГКЧП обеспечила военная контрразведка. Группа особистов во главе с заместителем начальника 3-го управления КГБ, опираясь на сотрудников особого отдела ПрибВО, сумела не только склонить на свою сторону руководство трех Прибалтийских республик, но и успешно провела спецопе-рацию по аресту активистов боевых групп местных националистов, изъяв у них огромное количество оружия, снаряжения, средств связи для повстанческой деятельности против советской власти.
Этот неизвестный эпизод выглядит по-настоящему героическим, если учитывать пассивность и предательство многих других представителей армии и спецслужб в дни ГКЧП. Даже успешные действия в Киеве генерала Варенникова, ставшего национальным героем России, особенно после того, как отказался признать свою вину и амнистию и выиграл суд.
Автор этой книги два дня присутствовал на заседаниях суда на улице Воровского, где в качестве свидетелей находились амнистированные главные действующие лица ГКЧП — бывший председатель КГБ Крючков и министр обороны Язов. Автор ранее был знаком с Язовым, поэтому в перерывах между заседаниями мы обменялись мнениями об августовских событиях, сожалея о неиспользованных тогда возможностях армии и спецслужб.
Питер во главе с Собчаком не поддержал ГКЧП, хотя туда выезжал заместитель министра обороны по кадрам генерал Ермаков.
Ошибкой руководителей ГКЧП было то, что они четко не обозначили свои цели и порядок действий. В это время в СССР народ настолько был оболванен перестроечными идеями, ложью в СМИ, унижен и оскорблен своим бедственным материальным положением, что каждый, естественно, стремился выжить и не ввязываться в сомнительные ситуации.
Генералы уже имели печальный опыт подавления межнациональных конфликтов на Кавказе и в Прибалтике, когда Горбачев свалил всю вину за кровопролитие только на военных, выполнявших его приказ. Поэтому на второй день ГКЧП, 20 августа, два зампреда КГБ за спиной Крючкова дали указания сотрудникам органов — никаких команд ГКЧП не выполнять, а ряд руководителей направили тайных посланцев для установления контактов с Ельциным. Министр МВД Пуго, как человек чести, продолжал линию ГКЧП, вплоть до своей гибели.
Министр обороны Язов колебался. Он был поставлен на должность лично Горбачевым, благодаря поддержке Раисы Максимовны, сначала замом министра, а потом министром. Его поселили в одном подъезде с Горбачевым, этажом выше. Они дружили семьями. При такой лояльности к Горбачеву со стороны Язова рассчитывать на успех авантюры с ГКЧП было нельзя. И первое, что сделал Язов после ареста, — не покаялся перед армией, а заявил, что ему стыдно лично перед Раисой Максимовной.