10 сентября 1982 года, 14 часов 10 минут.
Формально Розанов стал единственной жертвой схватки двух силовых структур страны. Десятым раненым офицером стал бывший телохранитель дочери Андропова — Ирины. Он был доставлен не в больницу, а на одну из подмосковных дач, где ему обеспечили индивидуальный уход. Позже в звании майора он погиб в Афгане за месяц до смерти Андропова. Помимо «тайны 10 сентября», ему было еще известно и об убийстве адъютанта Андропова.
Эта группа вступила в скоротечный бой с охраной правительственного дома и была нейтрализована. Андропов победил.
Телефонная связь в Москве, которая прервалась в два часа дня 10 сентября, к утру 11 сентября была восстановлена. Москвичи, взбудораженные слухами о стрельбе на Кутузовском проспекте, постепенно успокоились. Большинство из них оставались безучастными к событиям в политической жизни страны.
Андропов в это время уже полностью контролировал ситуацию вокруг генерального секретаря. Из окружения Брежнева были удалены нежелательные лица, в том числе его близкий друг — Кириленко, о проводах которого на пенсию не сообщила ни одна газета, а также сомнительная «целительница» Джуна Давиташвили, которая якобы поддерживала здоровье генерального.
В отношении Кириленко история очень темная — именно в это время его сын Анатолий, будучи заместителем резидента ПГУ КГБ в Марокко под фамилией Богатый, сбежал на Запад. При этом никакой информации ни в России, ни в США о том, была это спецоперация американцев, КГБ или его личная акция, до сих пор нет.
Понятно, что Кириленко немедленно был исключен из состава Политбюро без внятных объяснений и его портреты на демонстрации 7 ноября в колоннах демонстрантов уже не несли. А Джуна уже слишком «засветилась» своими связями в кругах московской элиты и с многими чинами из армии и спецслужб. Это перешло всякие разумные пределы.
Официальной информации о событиях сентября 1982 года нет, но известно, что в то время борьба с преступностью обострилась и происходила на фоне жестокого и бескомпромиссного противостояния МВД и КГБ, особенно после громкого убийства в декабре 1980 года офицера госбезопасности Афанасьева сотрудниками милиции Московского метрополитена и также пропажи шифровальщика КГБ Шеймова. Андропов выложил Щелокову такой компромат на него и ближайшее окружение, что он выдал четверых своих сотрудников, в том числе и начальника 5-го отделения милиции Баринова.
После этого Андропов на свой страх и риск отдал распоряжение арестовать восемь милиционеров, которые в Лефортово под пытками сознались в совершении этого и еще 40 убийств, включая уничтожение Шеймова. Позже выяснилось, что Шеймов бежал в США и оказался матерым шпионом, но в процессе борьбы КГБ с МВД это никого не интересовало.
Интрига заключалась в том, что исчезновение сотрудника КГБ Шеймова могло навредить карьере Андропова, который оказывался плохим руководителем ведомства или предателем, знавшим о вербовке Шеймова ЦРУ. Ситуацию нужно было спасать. Возможно, для этого и была использована операция «Убийство на Ждановской», чтобы дискредитировать Щелокова и оправдать исчезновение Шеймова.
Так или иначе, но дискредитировать сотрудников милиции и министра МВД Щелокова Андропову удалось. Брежнев вынужден был поддержать Андропова, и четверых исполнителей убийства расстреляли, а более 300 московских милиционеров уволили и отдали под суд.
Стремясь реабилитировать себя перед руководством страны, МВД провело ряд громких операций, в том числе арест 15 мая 1981 года лидера уголовного мира Иванькова по кличке Япончик. Когда 10 декабря 1981 года в квартире знаменитого дома на Котельнической набережной убили актрису Зою Федорову, МВД специально распространило слухи о причастности к преступлению чекистов, пытавшихся не допустить ее выезда в США к дочери.
30 декабря у соседки Федоровой, цирковой артистки Ирины Бугримовой, украли знаменитую коллекцию бриллиантов, и сотрудники КГБ в процессе расследования «к своему несчастью» вышли на след певца Буряце — любовника дочери Брежнева Галины. Следствие вел родственник Леонида Ильича — первый заместитель Андропова Цвигун. Замять такое громкое дело не удалось. Страсти накалились настолько, что Цвигун не смог даже попасть на прием к Брежневу. Его вызвал к себе Суслов.