После смерти Кулакова Андропов с помощью Устинова убедил Брежнева поставить на освободившееся место секретаря ЦК по сельскому хозяйству Горбачева. 27 ноября 1979 года Горбачев становится кандидатом, а в октябре 1980 года членом Политбюро. Андропов хотел сделать Горбачева членом Политбюро сразу, без кандидатского стажа, но против этого резко возражал Косыгин.
В начале 80-х Андропов в общественном мнении страны уже воспринимался как отважный борец со злоупотреблениями брежневской команды. Хотя Юрий Владимирович прекрасно ладил с Брежневым и, используя его авторитет, успешно решал свои личные политические задачи. Так в марте 1981 года Андропов, Устинов, Чазов и Горбачев активно способствовали переизбранию на XXV съезде КПСС больного генерального секретаря на очередной срок.
Однако к осени 1981 года, когда состояние здоровья Брежнева стало тревожным, они с трудом добились согласия членов Политбюро на перемещение Андропова из КГБ на место Суслова. Компромисс был найден путем назначения председателем КГБ Федорчука, о чем Брежнев и Щербицкий вместе сообщили ему в Киев.
Сторонники Брежнева считали, что, отделив Андропова от КГБ, они ослабили его силовой и аппаратный вес во власти, но оказалось, что у Андропова уже было немало сторонников в партийной элите и в Москве его уважали. Поэтому реальными претендентами на место генерального оставались Андропов и Щербицкий.
Но противники Андропова заявили, что он тяжело болен, и это соответствовало действительности. Как говорится, медицинский факт. Однако, когда Брежнев спросил от этом Чазова, тот ответил, что так говорят уже 15 лет, а реально Андропов очень работоспособен. Выводы — «работоспособен» и «тяжело болен» можно было совместить, только если отключить логику и включить политическую целесообразность, а у Брежнева в приоритете всегда была логика личной политической целесообразности.
Поэтому, чтобы лично убедиться в правильности выбора, накануне 7 ноября Леонид Ильич вызвал к себе Андропова и долго расспрашивал его о здоровье. После праздников утром 9 ноября Брежнев на 12 часов дня снова пригласил Андропова в Кремль. Дежурил в тот день в приемной бессменно работавший с генеральным его помощник Олег Алексеевич Захаров.
О чем они говорили, неизвестно, но лица, причастные к этой интриге, утверждают, что Брежнев, сославшись на болезнь Андропова и мнение «узкой группы» членов Политбюро, сказал ему о принятом ими решении рекомендовать ноябрьскому пленуму избрать генеральным секретарем Щербицкого. Андропову поручалась подготовка к пленуму.
Не исключено, что в процессе разговора к ним заходил Черненко, а также, несомненно, о содержании разговора знал «узкий круг», состоявший из Устинова. Черненко и Щербицкого и часть сотрудников 9-го Управления КГБ.
Далее события развивались по стандартной схеме.
Вечером Брежнев вернулся в Кунцево. Поужинал и лег спать. Сотрудники охраны помогли ему раздеться и ушли. Утром, когда прикрепленные из личной охраны генсека Собаченков и Медведев пришли его будить, оказалось, что он уже мертв.
12 ноября 1982 года Андропов стал генеральным секретарем ЦК КПСС. После этого отношения между основными претендентами на власть — Андроповым, Щербицким и Черненко практически прекратились. Всем было понятно, что такое положение продлится недолго и скоро предстоит новый виток борьбы за власть.
Жизнь показала, что от всех этих интриг в результате выиграл Горбачев, который сам никогда не смог бы победить своих соперников, это всегда делали за него покровители.
В августе 1983 года Черненко стал жертвой тяжелого отравления, выжил, но стал инвалидом.
В сентябре на отдых в Крым отправился Андропов, где осложнились все его заболевания. Он долго, с невероятной силой воли цеплялся за жизнь, пытаясь руководить партией и страной из больничной палаты. Но это длилось всего полтора года.
О том, как Четвертое управление Минздрава заботилось о руководстве страны, рассказывал писатель Легостаев.
«Ситуация со здоровьем Брежнева должна была устраивать его скрытых врагов. Когда кто-то их днепропетровских врачей сказал ему. что из-за особенностей организма он должен спать не менее девяти часов в сутки, Леонид Ильич поддался этому внушению и старался неуклонно выполнять предписанное. Поэтому началась свистопляска со снотворными.
Когда организм привыкал к каким-то одним препаратам, он менял одни таблетки на другие. Только "ноксирона ” он принимал до восьми таблеток в день. Но после того как американские ученые установили, что препарат этот чрезвычайно вреден из-за своих побочных действий, лекарство поменяли.