В июне 1953 года рабочие в ГДР вышли на демонстрации под лозунгами «Мы хотим свободных выборов». Немцы жгли красные знамена и портреты Сталина, открывали тюрьмы и освобождали заключенных. Но уже 17 июня советские танки были на улицах Берлина и подавили восстание. Погиб 21 человек.
В июне 1956 года вспыхнули волнения в Польше, и маршал Конев получил приказ о вводе войск в Варшаву. Но польский лидер Гомулка успел убедить Хрущева, что лучше он сам наведет порядок, потому что польские генералы хотели встретить советские войска огнем.
В октябре 1956 года восставшие венгры требовали демократизации, отмены цензуры и роспуска тайной полиции. Когда на подавление восстания были брошены советские войска, венгры (отдельные воинские части и население крупных городов) оказали сопротивление. Они стреляли в советских солдат и бросали в танки бутылки с зажигательной смесью. Советская армия потеряла там 640 солдат и офицеров убитыми, а венгров погибло 2500 человек.
Лидеры Чехословакии в 1968 году действительно считали, что не делают ничего во вред советским интересам. Они только отменили цензуру, разрешили людям говорить и писать то, что они хотят, и сами заявляли о возможности многопартийных и свободных выборов. Однако, в отличие от немцев, венгров и поляков, ненавидевших свою власть, в Чехословакии власть и народ были заодно. 80 % населения поддерживали политику компартии и новый социализм.
Первый секретарь ЦК Дубчек, став народным лидером, даже не помышлял о разрыве с Москвой. Он любил Советский Союз и предполагал, что Брежнев, с которым он был в дружеских отношениях, его поймет. Чехам казалось, что и в СССР после свержения Хрущева произойдут перемены. Они знали о вероятном приходе к власти в КПСС Шелепина, а в правительстве — Косыгина.
Только венгерский лидер Янош Кадар, переживший восстание 1956 года, пытался объяснить Дубчеку, что выбор у него есть — или он сам наведет порядок в стране, или Москва введет войска. Но чехи не понимали, что Брежнев не мог потерять Чехословакию и допустить, чтобы чехословацкая «идеологическая зараза» перекинулась в Советский Союз.
Опасения советского руководства оказались не напрасными, хотя подтвердились не сразу. Несмотря на подавление чешского восстания, так оно и произошло — сначала во всех соцстранах Восточной Европы, а в 1991 году и в СССР. Не зря в Москве считали, что все народные волнения в ГДР, Венгрии, Польше или Чехословакии — это происки Запада, американцев, ЦРУ и западногерманских реваншистов.
Брежнев откровенно говорил с Дубчеком и чехословацкими лидерами:
— Во внутренней политике вы делаете то, что вам заблагорассудится, не учитывая, нравится нам это или нет. Нас это не устраивает. Чехословакия находится в пределах тех территорий, которые в годы Второй мировой войны освободил советский солдат. Границы этих территорий — это наши границы. Мы имеем право направить в вашу страну войска, чтобы чувствовать себя в безопасности в наших общих границах. Тут дело принципа. И так будет всегда…
В Москве знали по венгерскому опыту, что отмена цензуры, свободные выборы и отказ от монополии одной партии приведет к смене режима. Поэтому в 1968 году Политбюро предполагало отправить в Чехословакию 4–5 дивизий, чтобы только продемонстрировать силу. Но министр обороны маршал Гречко настоял на вводе 25 дивизий. И эта операция оказалась эффективной.
В отличие от восставших в 1956 году венгров, которые понимали, что им не победить Советскую армию, но предпочли сражаться, чехи и словаки оказали только невооруженное, пассивное сопротивление. Они не стреляли, но и не покорялись. Правительство, парламент и партийный съезд быстро и единогласно осудили интервенцию. Советский Союз вынужден был освобождать из-под ареста Дубчека и его соратников и уговаривать их пойти на компромисс.
Поэтому «чехословацкая весна» закончилась бескровно, но политически и идеологически партийная элита СССР так и не смогла оправиться от последствий и негативного влияния этих событий на состояние советского общества.
В сентябре 1968 года Демичев провел совещание руководителей творческих союзов, чтобы объяснить им ситуацию в Чехословакии, потому что многие в СССР не знали, что на самом деле там происходит. Через год руководителем страны стал Густав Гусак, который ранее, в апреле 1954 года, был приговорен к пожизненному заключению по сфабрикованному делу «словацких буржуазных националистов».