Часть православных патриотов, не надеявшихся сделать карьеру, организовали открытое диссидентское движение в журнале «Вече» (1971–1974) и «Земля» (1974–1975), которые издавал В.Н. Осипов, отсидевший 7 лет за участие в молодежных собраниях у памятника Маяковскому. За издание этих журналов Осипов был в 1974 году вновь осужден на 7 лет лагерей и 5 лет ссылки. После него редактор «Московского сборника» (1975–1978) Л.И. Бородин, отсидевший 6 лет за ВСХСОН в 1967—1973-м, в 1982 году был осужден на второй срок — 10 лет лагерей и 5 лет ссылки.
Последующая перестройка показала, кто реально угрожал государственному и общественному строю в СССР. Действительно откровенный, нерусский национализм, настоящий национализм и антисоветизм «пятой колонны», с которой боролась «русская партия», начиная с расстрелянной ленинградской группы, в годы горбачевско-яковлевской перестройки разрушил Советский Союз, что позволило Западу победить в холодной войне и установить в мире тотальную диктатуру.
Аресты и допросы участников «Ленинградского дела» начались еще в 1949 году, а членов семей обвиняемых — в октябре 1950 года. Всего по «Ленинградскому делу» в 1950 году было осуждено 214 человек: 69 основных обвиняемых и 145 — их близких и дальних родственников. Из них 2 человека умерли в тюрьме до суда. 23 человека были осуждены к высшей мере наказания и расстреляны.
Несмотря на то, что в 1947 году смертная казнь была отменена, в ходе следствия по «Ленинградскому делу». 12 января 1950 года, произошло восстановление смертной казни по отношению к «изменникам Родины, шпионам и подрывникам-диверсантам». Несмотря на то что «закон обратной силы не имеет», введение смертной казни произошло за три дня до постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антипартийных действиях».
В 1953 году, при пересмотре дела, поступило предложение о реабилитации родственников лиц, осужденных по «Ленинградскому делу». В докладной записке руководителей МВД СССР Круглова и Серова утверждалось, что «на абсолютное большинство из них не имелось серьезных оснований для привлечения к уголовной ответственности или высылке», и были приведены факты осуждения невиновных. Кроме того, в 1949–1952 годах только в Ленинграде и области были освобождены от работы и исключены из партии более 2 тысяч человек.
30 апреля 1954 года Верховный суд СССР пересмотрел «Ленинградское дело» и реабилитировал проходящих по нему лиц, а 3 мая Президиум ЦК КПСС принял постановление «О деле Кузнецова, Попкова, Вознесенского и других», где говорилось: «…Абакумов и его сообщники искусственно представляли эти действия, как действия организованной антисоветской изменнической группы и избиениями и угрозами добились вымышленных показаний арестованных о создании якобы ими заговора…»
17 декабря 1997 года Президиум Верховного суда РФ постановил: «Абакумов и его подчиненные… создали так называемое Ленинградское дело. В 1950 году Абакумов расправился со 150 членами семей осужденных по "Ленинградскому делу", репрессировав их».
«Ленинградское дело» было жестоким уроком и предупреждением для советской элиты и членов Политбюро. После этого в республиках, где пытались возвеличивать свои народы, с ними проводилась определенная работа, однако никого не сажали и тем более не расстраивали. Оказалось, что такие меры применялись только к русским, а к остальным — избирательно и неэффективно, что привело в конце 80-х к росту агрессивного национализма во всех республиках и, как следствие, способствовало распаду СССР в 1991 году.
Когда в Казахстане вышла книга Олжаса Сулейменова «Аз и я», которую в Москве сочли националистической, антирусской, искажающей историческую правду», Суслов пригласил к себе первого секретаря ЦК Кунаева.
Ему были предъявлены обвинения. Суслов прямо заявил, что «…в книге искажены исторические факты, автор глумится над великам памятником — "Словам о полку Игореве". Министерство обороны изъяло книгу из всех военных библиотек. И правильно, я думаю, поступило. Разберитесь с книгой, автором и как следует накажите виновных! Чтобы неповадно было…».
Кунаев пытался возражать, но Суслов показал ему на толстую папку с письмами ученых и рецензиями. Кунаев пошел к Брежневу, с которым у него были дружеские отношения, и пожаловался на притеснения казахов. Брежнева вся эта история с книгой совершенно не беспокоила. Для него важнее было не обижать большую республику и друга Кунаева, тем более что он брал всю ответственность на себя. И Брежнев принял соломоново решение: