И вот Андропов, работавший рядом со мной десять лет, последние три года перед моим арестом бывший моим первым заместителем, получает повышение: его через год после моего ареста берут в аппарат ЦК КПСС, затем посылают на дипломатическую работу. Но и за последний год “своей деятельности” в Карелии Андропов успел многое: продолжал работать вторым секретарем, затем долго замещал первого во время болезни Кондакова, сменившего меня, именно в это время он начал избивать кадры за связь с Куприяновым. Именно за это избиение кадров, Андропов получил исключительно большое доверие Маленкова, Берии, и через это он добрался до большой власти.
После меня были арестованы В.М. Виролайнен и И.В. Власов, М.М. Соляков и А.А. Трофимов, подпольщица Бультякова и ряд других. И “дела" их состряпаны Андроповым. Все эти замечательные люди и честные, мужественные коммунисты сейчас полностью реабилитированы. Многие работники, как В.И. Васильев, М.Ф. Королев — оба великолепные организаторы партизанского движения в республике во время войны, после моего ареста были сняты с работы Андроповым. Было снято и еще много людей, работавших со мной в годы войны и после нее…»
Только вмешательство в судьбу Андропова Куусинена, одного из основателей компартии Финляндии, а в ту пору Председателя Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР, члена ЦК ВКП(б) и жившего в Москве, спасало его. Он, симпатизировавший комсомольскому лидеру республики, спас его, способствовал переводу Андропова в столицу, на работу в ЦК партии.
В книге «Неизвестный Андропов» Рой Медведев пишет:
«…В начале января 1950 года в Петрозаводск прибыла комиссия ЦК ВКП(б), возглавляемая Г.В. Кузнецовым. В Карелию прибыла также группа московских чекистов… Репрессии по “Ленинградскому делу" проводились по общему сценарию. По такой “схеме" шли дела и в Карелии. Найти разного рода недостатки в хозяйственной деятельности здесь было нетрудно.
Комиссия выдвинула против Куприянова обвинения в хозяйственных злоупотреблениях и в корысти. Обвинения в адрес второго секретаря ЦК Карелии были не столь серьезны, и Андропов должен был председательствовать на Пленуме ЦК КП(б) Карело-Финской ССР, состоявшемся 24–25 января 1950 года, по “делу Куприянова”.
V Андропова имелся не слишком большой выбор. Он мог выступить с зашитой Куприянова и очень скоро разделить его судьбу. Он мог промолчать, найти отговорки, сослаться на внезапные дела. Наказание и в этом случае было бы неизбежным. Я наблюдал подобные ситуации в Ленинградском университете, где учился в 1946–1951 годах и где десятки профессоров и преподавателей оказались жертвами “Ленинградского дела”. Андропов выбрал третий путь. Он выступил с унизительной самокритикой и поддержал все обвинения в адрес Куприянова.
…Позднее Андропов рассказывал своим помощникам и консультантам, что именно Отто Куусинен спас его от серьезных неприятностей в 1950 году. В 1967 году, оказавшись председателем КГБ, Андропов попросил принести ему “дело Куприянова”. Фальсификации были очевидны, но ни Куприянов, ни другие арестованные не отказывались называть Андропова среди своих “соучастников”.
Далее в карьере Андропова была Высшая партийная школа, затем дипломатическая работа. В 1956 году Андропов, как посол в Венгрии, контролирует развитие антирусского мятежа. Он был инициатором военного подавления организованных им же волнений в республике. Очевидно, уже тогда в решении “венгерского вопроса” силовым методом его ярым единомышленником был советник посольства Владимир Крючков. Формально решение принимало в Москве Политбюро, но на него, несомненно, повлияла твердая и бескомпромиссная позиция, которую занял Юрий Владимирович.
Комендант Будапешта при правительстве Имре Надя, руководивший повстанцами во время революции, генерал Белы Кимрали, вспоминал:
«Андропов использовал дипломатическую неприкосновенность, чтобы оставаться в нервном центре революции и дезинформировать венгерское правительство. Его обманные заверения держали венгров до самой последней минуты в неведении относительно советских намерений… После того как советские войска подавили революцию, Андропов оставался в Венгрии еще в течение года. Он был советским губернатором и руководил разгулом террора, не имеющим аналогии в новейшей истории Восточной и Центральной Европы. Он являлся верховным инквизитором современного аутодафе».