Сейчас она казалась такой далекой. Он почти позабыл, как выглядит ее лицо, как звучит ее голос. Трудно было поверить в то, что он когда-то любил, и она любила его, и они были счастливы, пусть даже недолго.
Она верила в то, что во Вселенной существует определенный порядок, план. Она считала, что этот план выражается в законах природы. Порядок, установленный Богом. Она надеялась, что исследования биотека, которые она вела, помогут ей проникнуть в суть этого порядка. Она не знала о том, что их могущество не имеет отношения ни к какому замыслу никакого бога, что своим могуществом они обязаны Теням и призваны выполнять их замысел.
Но, если бы она знала это, то, наверняка, сказала бы ему, что замысел Теней можно преодолеть, что ему незачем что-то уничтожать.
Он пытался, к данному моменту уже долгое время пытался. Сейчас ему казалось, что это длится уже вечность.
Но биотек хотел только одного – убивать, и Гален устал сражаться с ним.
Если он сможет вырваться отсюда, ему останется убить всего двоих.
Гален связался с органеллами, циркулирующими по всему его телу. Выбрал одну из находившихся внутри позвоночника, приказал ей двигаться вниз по кровеносному сосуду, огибающему трансивер и окружающие его нервные стволы. Сенсоры органеллы передавали изображение в его мозг. Он мысленно мог видеть плазму, текущую по капилляру, крупные, ромбообразные кровяные клетки, движущиеся по замысловатым траекториям впереди и сзади органеллы. Сквозь прозрачную стенку сосуда он смог разглядеть толстую золотистую прядь биотека, а на ее конце – раздувшееся образование, похожее на гроздь винограда. Трансивер.
В такт слабым перепадам энергии, золотистая кожица становилась то темнее, то светлее, пульсировала, подчиняясь своему внутреннему ритму. Биотек жил, развивался, был частью его самого. Биотек, содержащий его ДНК, совместно с еще одной, неизвестной ДНК, соединился со всеми системами его организма, проник глубоко внутрь него, стал неким отражением его мозга, эхом его мыслей. Его ростом и функционированием управляли микросхемы, в которые была заложена воля создателей биотека – программа, побуждающая уничтожать. Когда биотек проник внутрь его тела, он перестал быть единым целым, стал чем-то, состоящим из двух частей, стал техномагом. Лишившись биотека, он потеряет целостность, лишится части самого себя. Те, кто потерял часть биотека: Элрик, Блейлок, многие другие, все они стали калеками.
Гауэн мог верить в то, что биотек – священный путь к просветлению, но эти золотые нити связывали мага с тьмой. Ему захотелось выжечь их из своего тела, освободить себя.
Неугомонная энергия биотека накапливалась, золотистое свечение сменилось ослепительно-желтым сиянием, его начал бить сильный озноб.
Гален сосредоточился на упражнениях, замедлил ритм дыхания и сердцебиения. Ослепительная желтизна понемногу тускнела. Обычная пульсация возобновилась.
Тени калечили живые существа, заставляли их служить себе, как они поступили с Анной. Их прошлая жизнь, желания, мысли, верования – все это было теперь для них потеряно. Так же, как было потеряно все, чем он был когда-то. Пока он жив, ему не избавиться от биотека.
Мог ли он избавиться хотя бы от маленького его кусочка?
Гален внимательно рассматривал сферические контуры трансивера. Этот приемопередатчик выглядел точно так же, как и все остальные в биотеке. Ничто внешне не указывало на то, что он обладает специфическими способностями, или предназначен для выполнения некой определенной задачи. Рядом с изображением трансивера появились данные: размер объекта и расстояние до него. Он сможет воспользоваться органеллой и передаваемыми ею данными для того, чтобы точно нацелиться на трансивер. Но насколько точно, он не знал.
Гален раскачивался взад-вперед, прижав ладони к шарфу.
Возможно, сейчас самое время присоединиться к ней.
Она говорила, что ему нужно изменить себя к лучшему тремя путями: он должен открыть себя другим, открыться самому себе и открыть себя Богу. Первые два шага он сделал, но не до конца, и выбрал для этого неудачный способ. Как подступиться к третьему, он понятия не имел. Он не верил в Бога. А если бы Бог на самом деле существовал, и все случившееся произошло по Его воле, то Гален стал бы презирать Его почти так же сильно, как презирал сейчас самого себя. Значит, ему не выполнить ее последнего задания. Он потерпит неудачу, как это уже много раз случалось ранее.
Помимо того, он знал, что выплывет наружу, если он снова откроется самому себе. Уничтожение.
Смерть была для него наказанием, исполнение которого долго откладывалось. Что ж, если такова его судьба, ему останется лишь надеяться на то, что Круг найдет другой способ остановить Элизара.
Кто-то должен остановить Элизара. Элизара и Разил, поправил себя Гален. Кто-то должен остановить Элизара и Разил.
Золотистая гроздь трансивера задрожала, сменилась изображением лица Элизара.
– Гален, ты во всем виноват. Если бы ты присоединился ко мне, если бы поделился со мной своим секретом, мне не пришлось бы делать ничего подобного.
Гален рывком выпрямился, не понимая, где находится. Он чуть было не заснул. Уже поздно. Внезапно Гален понял, как сильно вымотался. Должно быть, органеллы погрузили его в сон, чтобы они могли лучше справляться со своей работой.
Он забыл, на чем закончил упражнение. Начал заново, одновременно пытаясь встать. Но он слишком устал, что бы попытаться сделать то, что планировал. Ему необходим отдых.
Разорвал контакт с органеллой, лег. Вернее, рухнул, чего сам от себя не ожидал.
Больше всего на свете он хотел убить Элизара и Разил. Как здорово он чувствовал себя, когда убил Тилара. И будет чувствовать себя намного лучше, когда убьет этих двоих.
Глава 6
Элрик лежал в темноте, пустота пульсировала, билась в его теле. У него больше не было сил сражаться, и он позволил ей заполнить свое тело. Он станет этой пустотой. Элрик не видел никакого смысла в продолжении сопротивления. Некоторые маги уже испытали все это и умерли. Они рассказывали ему о своей слабости, об усилиях, которые им приходилось прикладывать для того, чтобы продержаться еще какое-то время. Он всегда считал, что дело того стоит. Если в твоих силах творить благо, то всегда надо бороться за возможность продолжать это делать. Но сейчас Элрик чувствовал, что ему уже не совершить ничего достойного.
Он не смог спасти Суум, не смог помочь ни одному жителю того бессчетного количества планет, которые были атакованы Тенями ранее. Маги находились в тайном убежище, в безопасности – теперь они могут обойтись без него. Он свой долг исполнил. Пора им, наконец, искать себе новых лидеров. А что касается Галена, то ему Элрик ничем не мог помочь. Он вновь и вновь ставил нужды ордена выше нужд собственного ученика, он лгал мальчику и тем самым окончательно разрушил их отношения. Он хотел, чтобы Гален смог найти дорогу, идя по которой он сможет когда-нибудь обрести счастье, но не видел, каким образом Гален сможет добиться этого. Возможно, Блейлоку удастся помочь ему. За время путешествия к Пределу отношения между ними наладились, и если и есть сейчас хотя бы один маг, способный повлиять на Галена, то это Блейлок. Но не он сам.
Элрик мысленно одну за другой просматривал бесконечные картины уничтожения. Даже сейчас ему хотелось ощутить прежнюю близость с Суумом. Как когда-то он пропустил сквозь себя, прочувствовал гибель места силы, так и теперь ему необходимо было быть вместе с гибнущими жителями Суума. Он не мог позволить им умереть в одиночестве. А они, в свою очередь, составят ему компанию…
К его сильному разочарованию, все картины воспринимались им, как нечто отдаленное: он не чувствовал потоков магмы, текущих по его венам, не ощущал глубоких, рваных ран в своем сердце, не чувствовал ветра, треплющего его опаленную, изуродованную кожу. Он ощущал только свою боль, хотя, возможно, разница была невелика.
Мало что уцелело на планете. Он переходил от одного места к другому, вспоминая, какими они были когда-то, ему безумно хотелось снова ощутить то единство с планетой, которое когда-то чувствовал.