— Сто фунтов? Ты совсем спятил? — воскликнул он, кое-как вытирая лицо и надевая шляпу.
— Ни один нормальный бродяга не рискнет пойти и укокошить кого-то за несколько фунтов, — ухмыльнулся Дермот, переглянувшись с Нэдом. — За такие дела полагается виселица, тебе это известно? Так что, если хочешь, чтобы дело было сделано, гони сотню вперед, понял?
— Хейл обдурил вас! И не в деньгах дело! Это ваш шанс отомстить ему! Вы хоть уважать себя станете!
— Уважать? — зарычал Дермот и свирепо посмотрел на Макса. — Я-то себя уважаю. А денежки никогда не помешают, особенно тебе! Да у тебя-то, видать, ничего и нет!
Даже сейчас Макс по-прежнему считал, что все еще может договориться с Дермотом.
— Мы сошлись на двадцати фунтах, выплата после дела. Но я, так и быть, дам тридцать. Хорошие деньги! И подумай, какое удовольствие ты получишь!
Мужчины молчали, глядя на стоявшего под проливным дождем Макса с откровенным презрением. Сердце Макса колотилось, перед глазами плыли какие-то цветные круги: он чувствовал, что планы его вновь рушатся. Компания Дермота молча выжидала — их терпение казалось безграничным, но Макс уже не мог выносить напряжения: он выпрямился, и на мгновение в его глазах появилось что-то от прежнего, безжалостного и уверенного в себе Макса Кортленда.
— А иначе вы ничего не получите, — с презрением бросил он. — И я не позволю, чтобы меня грабили всякие подонки вроде вас!
Мужчины обменялись нехорошими улыбками и стали медленно приближаться к Максу, окружая его, как волки жертву. Увидев мерзкую усмешку на лице Дермота, Макс наконец понял, что попал в серьезную переделку. Последняя слабая надежда его погасла, как свеча на ветру.
— Я что-то тебя не понял, — процедил Дермот, поглаживая шрам на щеке.
Под градом ужасных ударов Макс рухнул на землю почти без сознания. Обшарив его карманы, мужчины нашли в них несколько банкнот и немного мелочи.
— Это что, все? — разочарованно спросил Нэд.
— Нам повезло, что есть хоть это, — ответил Дермот, залез в жилетный карман Макса и рывком сорвал часы. — А вот это, верно, кое-чего стоит, — добавил он, рассматривая гравированную надпись на крышке.
Чарли Хайд стащил с Макса сапоги, а Билл снял жилет и шляпу. Покрытое грязью и кровью тело Макса свалили в придорожную канаву.
— А вот это, сказала бы я, театральная сцена!
Джордан с удивлением поднял глаза, решив, что Ева вернулась, и почувствовал, как тревожно забилось у него сердце. Он стоял по пояс в воде и тяжело дышал, так как только что, в бесплодной попытке не думать о Еве, дважды переплыл реку, стараясь грести как можно быстрее.
— Как вода? — весело крикнула Лекси.
Джордан еще не видел ее, но с раздражением узнал голос девушки. Лекси вышла из тени эвкалипта и пошла к берегу. Джордан видел, как она медленно расстегнула пуговицы тугого корсажа. С каждой новой расстегнутой пуговицей лунный свет все больше освещал грудь Лекси.
— Что вы здесь делаете, Александра? Вы должны быть дома… там ваша больная мать… — растерянно глядя на нее, сказал Джордан.
Лекси остановилась у самой воды, сбросила башмаки и стала стягивать с плеч платье. Платье медленно соскальзывало с ее тела, открывая полную грудь.
— Лекси… что вы делаете? — сердито сказал Джордан, глядя, как ее платье скользит все ниже, по тонкой талии, стройным бедрам. Наконец, оно упало к ногам, Лекси сделала шаг вперед и оказалась совершенно обнаженной.
— Маме гораздо лучше, — вкрадчиво сказала она, входя в воду. Почувствовав холод воды, она глубоко вздохнула.
— Вам… не стоит здесь находиться, Лекси! Ваш отец может броситься искать вас, и первым делом он явится сюда.
— Не беспокойтесь о папе! — засмеялась Лекси, все глубже заходя в воду. — Никто не знает, где он. Мы не видели его уже несколько дней.
Лекси перевернулась и поплыла на спине, ее спелая грудь влажно блестела в лунном свете.
Джордан возвел глаза к небу: он пошел плавать, чтобы остудить свою страсть к Еве, и неожиданно оказался в реке с ее обнаженной сестрой, вздумавшей соблазнить его!
Это было уже слишком.
— И никто не знает, где он сейчас? — спросил он, стараясь немного собраться с мыслями.
— Никто. Даже Мило Джефферсон. Откровенно говоря, мне-то это на руку — как приятно, когда никто не следит за каждым твоим шагом! А вот мама беспокоится, ведь это совсем не похоже на папу — вот так уйти и не вернуться.
— Вы говорили с констеблем Хокинсом?
— Еще нет, но мама собирается послать за ним завтра. А тем временем я надеюсь насладиться… этой ночью свободы.
«Неудивительно, что она больше всего радуется своей свободе, когда мать больна, а отец пропадает неизвестно где», — подумал Джордан. Еще один пример ее эгоизма. Вспомнив, что Ева говорила ему об отъезде Макса в Бабинду, Джордан нахмурился: Макс должен был уже давно вернуться домой. Похоже, Ева была права — Макс что-то задумал.
— Джордан, я начинаю думать, что с вами что-то не так, — сказала Лекси, игриво брызгая в него водой.
— Что же?
— Я совершенно обнажена… и вы обнажены… а вы говорите только о моем отце!
— Вам не следовало приходить сюда, — проворчал он и сделал шаг к берегу, но Лекси, схватив его за руку, заставила его остановиться.
— Расслабьтесь, Джордан, давайте немного повеселимся! — воскликнула она, подходя и прижимаясь к нему мокрым телом.
Чтобы возбудиться, в прошлом Джордану не потребовалось бы времени много, но Лекси оказывала на него прямо противоположное действие.
— Ступайте домой, Лекси, — устало повторил Джордан.
— Я не хочу! — капризно ответила она.
— Но я этого хочу.
— Точно? — Лекси посмотрела куда-то вниз и начала гладить тугие мускулы его плоского живота. Джордан схватил ее руки.
— Я говорю с вами вежливо, но это в последний раз: ступайте домой, Александра!
— Я знаю, ты хочешь меня, Джордан! — прошептала она. — Когда ты в последний раз занимался любовью с женщиной? — Она шагнула к нему, стараясь коснуться влажной грудью по темным шелковистым волоскам на его торсе. Она услышала глубокий вдох и, как всегда, ощутила острое наслаждение, чувствуя, какую власть над мужчинами дает ей ее привлекательность. — Ты не умеешь лгать, Джордан, — добавила она понимающе и обольстительно улыбаясь.
Одна мысль о ее прикосновениях вызывала в нем отвращение.
Джордан шагнул назад.
— Я буду ждать столько, сколько ты захочешь, — прошептала она, пытаясь дотянуться до него. — Только подумай, что бы мы могли с тобой делать… всю ночь!
Лекси не собиралась возвращаться домой с пустыми руками: она была твердо уверена, что Джордан не сможет устоять перед ней, особенно если она разденется и предстанет перед ним в самом соблазнительном виде. Отказ Джордана Лекси воспринимала как последнюю попытку вести себя благородно. Она совершенно искренне полагала, что он велит ей отправляться домой из страха, что не сможет дальше сопротивляться ее чарам.
Джордан с отвращением оттолкнул ее руку:
— Лекси, перестаньте меня соблазнять. Вы ведете себя, как шлюха.
Лекси ахнула.
— Не надо делать вид, что вы шокированы, — сдерживая раздражение, добавил Джордан. — Вы сами сейчас набросились на меня, но я совершенно не собираюсь решать ваши проблемы. Я понимаю, вам просто скучно в этом городишке, и вы, конечно, превосходная актриса. Знаете, я считаю, вам нужно уехать отсюда и поступить в какой-нибудь театр, где вы сможете применить свои таланты.
В первый раз Лекси отвергли так грубо, и она была искренне удивлена.
— Я не верю, что не нравлюсь вам! Вы так высокомерны, потому что боитесь дать волю своим чувствам, — Лекси понизила голос: — Это очень мило, Джордан, что вы так беспокоитесь обо мне… но, Джордан, дайте же себе волю! Я столько мечтала о том, как мы будем вместе…
— Хватит, Лекси! — резко перебил ее Джордан. Мысли его вдруг вернулись к ночи, когда умер его отец: он вспомнил, как Макс Кортленд говорил отцу, что мать желала его, и ощутил тошноту. — Я не хочу вас обижать, Лекси, но вы мне действительно не нравитесь.