— Я хочу, чтобы исполнилась мечта моего отца. Я хочу, чтобы Эдем стал самой лучшей плантацией на побережье, — ответил Джордан. Его тайной и главной целью, его страстной мечтой было разорить и уничтожить ее отца, но сказать ей об этом было, разумеется, совершенно невозможным.
— Это была его мечта. А о чем мечтаете вы? — с любопытством спросила Лекси.
— Когда-то мы вместе с отцом мечтали о том, что Эдем будет процветать... Странно, но до этой ночи я сам не понимал до конца, как сильно люблю эти места, — задумчиво продолжал Джордан. Сегодня, сидя у реки, Джордан впервые понял, как изменилось его настроение за последние дни: он по-прежнему желал отомстить Максимилиану Кортленду за смерть родителей, но теперь также осознал, как сильно тосковал все эти годы по родному дому, по всему тому, что любил еще мальчишкой: по просторам тростниковых полей, по реке, по этой бурой, жирной, плодородной земле, и больше всего — по теплому влажному воздуху, напоенному сладковатым запахом тростника. Многочисленные заботы последних недель, неудачи с покупкой семян, ежедневный тяжелый труд по расчистке полей совершенно поглотили его внимание, и сейчас Джордан понял, что пока так и не успел в полной мере вкусить радости от возвращения домой.
— Так все-таки зачем вы вернулись сюда? Здесь же немыслимая тоска!
— Вы говорите так, потому что очень молоды. В вашем возрасте естественно думать о развлечениях.
— Ну, вы тоже пока не Мафусаил, и когда вы немного поумнеете — что непременно произойдет с возрастом, вы вряд сумеете найти в этих местах хоть что-то интересное.
— Я не ищу удовольствий, — ответил он. — За десять лет я много раз мечтал о том, как приеду сюда, поднимусь на холмы и увижу вдалеке океан. Мне хотелось увидеть эту реку. И мне стало не хватать этих ночных звуков — кваканья лягушек, треска сверчков...
— Да вы рехнулись!
Джордан и не ждал, что Лекси сумеет понять его чувства. Все сказанное им было правдой, но он, разумеется, не мог рассказать ей о другом чувстве, наполнявшем его душу — о своем страстном желании отомстить ее отцу.
Джордан прошелся по веранде и посмотрел на поля.
— Я пока что не встретил никого из старых приятелей, — сказал он. — Здесь ли Альберто Сантини? Вы знаете его? В детстве мы дружили с ним. Помню, как мы мальчишками ловили с ним раков и головастиков.
— Сантини? Да, он здесь. И все его семейство. Знаете, Альберто женился на Пиа Аста.
— Пиа Аста? Кто это?
— Неудивительно, что вы не помните ее! Кто бы их тогда различил! Их было десять сестер, и все такие некрасивые и неуклюжие простушки. Деревенщина, одним словом.
— Да, я помню тех девочек. Семья Аста... А Пиа... она ведь, кажется, из старших?
— Да.
— Я что-то припоминаю. Такая тихая девочка... как это вы сказали... ее довольно трудно описать словами.. Не красавица, да? — Джордану самому было неприятно так говорить, но найти подходящих слов, чтобы описать Пиа Аста, он так и не смог.
— Не красавица? Да это слишком слабо сказано! Все, что в ней есть — это ее чудовищная derriere 5. Что же, и поделом! Нечего было рожать кучу детей одного за другим!
Слушая Лекси, Джордан не мог сдержать улыбки. Ее резкость была не безжалостна, как показалось ему поначалу, а скорее приятна и забавна.
— А что Альберто? Помню, я частенько дразнил его — у него была такая густая шевелюра. А он бесился от моих шуток и краснел тогда, как свекла.
Лекси рассмеялась:
— Альберто давно уже облысел!
— Что, совсем? — Джордан не мог поверить своим ушам.
— Почти совсем. Он очень хороший работник. Папа купил у него ферму, когда Альберто пришлось туго. Он по-прежнему работает на ней, но теперь уже как папин арендатор.
— А что Джимми Хаммонд? — спросил Джордан, сразу помрачнев при одном упоминании о Максе. — Он все еще здесь? Мне показалось, я видел его отца в городе. — Тэд Хаммонд, отец Джимми, был близким другом Патрика. Джордан случайно увидел его на улице, но был так поражен его жалким и изможденным видом, что не решился подойти и заговорить с ним.
— Джимми? Он тоже работает на ферме. Мать у него давно умерла, а отец, кажется, чем-то серьезно болен.
— Это его собственная ферма? Или ваш отец купил и ее? — резко спросил Джордан. Лекси заметила враждебность в его голосе и внезапно осознала, что Джордан питает к ее отцу столь же острую неприязнь, как и отец к нему.
— Да, собственная. Джимми скорее спалил бы ферму дотла, чем продал бы ее. И знаете, как ни странно, у Джимми хватило смелости поссориться с папой! Таких смельчаков здесь не слишком много. Не знаю, правда, сколько он еще протянет. Ходят слухи, что скоро он совсем разорится.
Джордан хорошо помнил своего старого приятеля — мужественного и чистосердечного Джимми, и обрадовался, услышав, что Максимилиан Кортленд так и не сумел сломить его. Джордан тут же решил во что бы то ни стало помочь Джимми.
— А вам бы стоило устроить небольшой вечер и пригласить на него всех старых друзей, — игриво сказала Лекси. В голосе ее вдруг послышалось совершенно детское волнение.
— Для вечеринок мой дом пока еще не готов, — холодно ответил Джордан. Скрестив руки на груди и глядя на поля, он вновь думал о Максе Кортленде.
Лекси уже собиралась небрежно пошутить, что, видимо, не получит приглашения, но сосредоточенный вид Джордана не располагал к такому замечанию.
— Значит, вы твердо решили жить и работать здесь? — спросила она.
— Я думал, что достаточно ясно объяснил вам, чего я хочу.
— А дом? Что, вы сами будете его перестраивать?
— Нет. У меня есть плотник, Фрэнки Мэллоу. Мне повезло, он замечательный мастер.
Лекси сдвинула брови:
— Никогда не слышала о нем. А вы, наверное, пришли в ужас, когда увидели, как тут все обветшало?
— Пожалуй. Работы здесь еще много, — вздохнул Джордан. — Но скоро дом станет еще лучше, чем прежде. «Значит, — подумал он, — Летиция ничего не рассказала дочери о нашей встрече, иначе бы Лекси знала о пожаре в доме Фрэнки Мэллоу».
Разбирая постель, Ева услышала женский голос, донесшийся снаружи. Зная, что Гэби с детьми ложатся рано, а очень уставшая за день Тин Ян давным-давно ушла спать, Ева накинула на себя халат и пошла к веранде, чтобы выяснить, в чем дело. Пробираясь по дому, Ева услышала тихий женский смех. Прижавшись к стене и осторожно заглянув за угол, она увидела в темном конце веранды Джордана. В лунном свете ей были смутно видны очертания женской фигуры — женщина, слегка запрокинув голову, стояла почти вплотную к нему.
Удивленная и смущенная Ева не знала, что и думать: Джордан не предупреждал, что ожидает гостей, да и время было уже очень позднее. Ева пыталась представить себе, кем могла бы быть эта ночная гостья. Перебирая возможные варианты, она быстро исключила сестру — и в то же мгновение с изумлением услышала ее голос:
— Ваш дом столько лет был заброшен! Наверное, когда вы вернулись, на плантации были сквоттеры? — спросила Лекси, рассчитывая, что Джордан упомянет об Евангелине.
«Это Лекси!» Ева едва могла поверить своим ушам. Да, Лекси не теряла ни минуты и уже сумела свести знакомство с Джорданом. «Как я глупа! Так недооценить ее нахальство!» — подумала Ева. Больше всего ей хотелось сейчас выйти к ней и спросить, зачем Лекси оказалась здесь в это время, но Ева понимала, что не сможет сделать этого — нельзя было допустить, чтобы Джордану стало известно об их родстве.
Вопрос Лекси заставил Джордана вспомнить о Еве. За последнюю неделю он начал понимать, как много значило для старика Нибо ее общество. Хотя Джордану давно уже стало ясно, что старик обманывал его и помогал ей готовить, но одно присутствие Евы подбадривало и поддерживало Нибо, и Джордан только за одно это был глубоко благодарен девушке. Поначалу Джордан раскаивался в своем решении разрешить ей остаться и даже слегка злился на Еву за то, что она фактически вынудила его предложить ей место, но не мог отрицать того, что Ева всячески старалась быть ему полезной.